- Всё в руках императрицы, - со вздохом подвёл итог Юншань, когда они с женой засиделись на ступеньках крыльца - последние в этом году тёплые вечера, жаль было упускать. - Что бы там придворные ни решали, но если она издаст указ, где прямо назовёт имя наследника, оспорить его будет невозможно. Воля Неба. Нам остаётся только молиться, чтобы мы не слишком сильно прогневали Небеса, и оно не послало нам в наказание негодного императора.
"Ханьский фатализм, - подумала Яна. - Или прагматизм? В самом деле, мы-то что можем сейчас поделать? Всё, что реально могли, уже сделали... Теперь только от принцессы зависит, сможет ли она этим воспользоваться".
- Мы сделали, что могли, любимый, - сказала она вслух.
- Вот именно. Как ты там говорила, насчёт мудрости западных народов? "Дай мне бог силы изменить то, что я могу изменить, мужества пережить то, что изменить не могу, и мудрости - чтобы отличить первое от второго". Пожалуй, теперь нам понадобится именно мужество...
"Если бы он ещё кое-что знал..."
Яне было ужасно неловко потому, что от мужа приходится что-то скрывать. Ну, вот, такой неправильной она уродилась. Вернее, мать воспитала. Мол, раз уж любишь человека, живёшь с ним, значит, доверяешь. Но дочь... Юэмэй или Ли Чжу, уже не суть важно. Она просила отца не шокировать, и говорила это таким грустным голосом, что лучше уважить её просьбу. Видимо, она знала, что делала. Лишь позже, по здравому размышлению, Яна поняла, почему последовала такая просьба. Одно дело узнать, что ты прямой потомок давно сгинувшей императорской династии, и совсем другое - что твоя дочь обладает, мягко говоря, необычными способностями. Потомков самых разных династий в империи было пруд пруди, во всех сословиях, а девочек, способных произвольно перемещаться во времени и пространстве, не так уж и много. Вернее, всего одна. И если рассказать об этом отцу... Как он поступит, не могла предсказать даже Яна. Также, как она, будет хранить тайну? Позволит дочери развивать свой дар или наоборот, попытается запереть и "выбить дурь"? Судя по тому, как Юэмэй была пессимистично настроена, ничего хорошего в случае, если отец узнает её тайну, не было бы. Юншань мало чего на свете боялся, но страх перед неведомым мог и пересилить здравый смысл.
Лучше промолчать. Здесь, как и с разборками принцев и принцесс, они уже ничего изменить не могут. Юэмэй именно такая, какая есть, и нужно благодарить бога уже за то, что она сейчас почти нормальный человек. А ведь могла бы ринуться мстить непонятно кому за тысячелетние обиды. Это вполне в человеческой природе, образ графа Монте-Кристо не на пустом месте возник.
- Рад, что ты передумала идти к тому... соотечественнику, - тем временем негромко проговорил Юншань. - Может, у вас так и принято, но это была бы ошибка.
- Я это поняла, - слабо улыбнулась Яна.
- Продолжает за тобой ходить?
- Увы.
- Может, и прав Ванди - он к тебе приставлен как охрана?
- Странно это выглядит, любимый. Это скорее присмотр, чтобы не сбежала ненароком... как мы тогда.
- "Тогда" это был вопрос жизни и смерти.
- А сейчас?
- Пока не вижу причин так думать.
- Не скажу, что ты меня успокоил, но... Любимый, я их действительно боюсь.
- Не ходи одна, - муж накрыл её руку своей широкой ладонью. У ханьцев не было принято публично выражать свои чувства к супруге, но Юншань частенько делал исключения для своей чужеземной жены. - Если я не смогу, Ляншань всегда рад тебе помочь. Или слугу с собой бери, когда идёшь куда-то. Может, это и не та помощь, которая тебе нужна, но так тебе хоть спокойнее будет.
- Отрывать вас от работы...
- Брось, Янь. Больше всего на свете я боюсь тебя потерять. Для Ляншаня ты стала матерью. Уж не знаю, как ты этого добилась, но он смотрит на тебя так же, как и старший братец. Сяолан помнит родную мать и молится её духу, но чтит тебя - угадай, почему. Про малышей и говорить не стоит... Словом, пока всё не прояснится, одна ты из дому больше не выйдешь, хоть в кузницу, хоть на рынок, хоть через дорогу к Чунпин.