- Любит полевую работу?
- Умный и деятельный - по классификации прусских офицеров. Такие всегда обречены быть вторыми, после умных и ленивых. Он опасен тем, что никогда ни с кем не делится своими истинными планами, и привык за важными делами присматривать лично. Хорошо, если он решил уладить дело миром. Если решил... что-то другое, выполнит сам, никому не поручая.
- Ему это нравится?
- Нет, он считает это своим долгом. Он же японец.
Уж кто, кто, а Яна с некоторых пор хорошо знала разницу между западным и восточным понятием "долг". И восточное понятие было больше похоже на идею-фикс, когда некоей цели подчинялась вся жизнь человека, а иной раз и всего его потомства. Да уж, повезло, называется. Японец, подчинённый своему долгу - ещё тот подарочек.
- Ты несколько раз сказала слово "орден" с заминкой, - Яна не преминула отметить ещё одну деталь. - Почему? Не знаешь, как они себя называют?
- Они себя никак не называют, - вздохнула Юэмэй. - Считают, что имена для организаций - это забава для...
- ...для быдла, - Яна угадала недосказанное по неловкой заминке дочери. - Ты не стесняйся, доченька, твоя мама на редкость циничное существо, чтобы её можно было смутить такими словами.
- Теперь верю, что ты пять лет была начальницей фирмы, - хмыкнула Юэмэй. - Ладно, я пошутила. Не знаю, как, когда и в какой роли Кацуо придёт сюда, но я почти уверена, что это будет он сам.
- Что он ценит в людях, которые к этому ордену не относятся?
- Насколько они могут быть ему полезны. Он, в общем-то, всех так оценивает, не только чужих. От тебя ему нужен только ключ.
- А он может догадаться, что с ключом ...что-то не так?
- Если я буду рядом - нет. Он почувствует. Почувствует меня, а будет думать на эту серебрушку... Ты помнишь монаха в Чанъани? Он пришёл, чтобы почувствовать ключ, и...
- Понятно. Ты была рядом.
- Он не должен ничего заподозрить. Иначе всем нам будет плохо.
- Хм... - усмехнулась Яна. - Учить меня, как вести деловые переговоры, чтобы заказчик не почуял подвох, слава богу, не нужно.
- Клиент на этот раз будет сложный. Он почует ложь. Это один из его талантов.
- Заказчикам я тоже никогда не лгала. Всего лишь не всю правду говорила... Надеюсь, этот многогранный талант не умеет читать мысли?
- Не умеет... И слава богу. Иначе я бы не смогла вырваться.
Тихо зашуршала входная дверь. Мать и дочь замолкли и прильнули к щели. В вычурной, шелестящей дорогой тканью фигуре обе сразу же узнали Таофан. Где гуляла, что делала - неизвестно. Сама она не докладывала, а спрашивать с неё отчёта имел право только взрослый сын. Хотя Яна не отказалась бы немного позлоупотреблять правами хозяйки дома и учинить родственнице допрос... Судя по нервной, дёрганой походке, дела её шли не лучшим образом. От старика Лю Яна уже вызнала, что Таофан ходила на поклон к местному чиновнику. Стало быть, дела с наймом прислуги не заладились до такой степени, что пришлось обратиться к властям. Поскольку сейчас рабов в Бейши можно было купить лишь по случаю, да и те, мягко говоря, не всегда соответствовали требованиям, помощь чиновника была бы очень кстати. В дом без прислуги тоже можно было бы переехать, но почтенная вдова, выросшая в богатой купеческой семье, не умела готовить, а кулинарному искусству невестки не доверяла. Да и сама Сяолан не желала превращаться в служанку при свекрови. Поэтому, несмотря на недовольство Юншаня и уже явное нарушение сроков, отводимых на нахождение в гостях, семейство Чжоу продолжало обитать в доме семейства Ли.
- Опять ни с чем, - прошептала Яна, проследив за ней. - Сейчас начнётся...
- Может, хватит уже ей сестричку пилить? - так же шёпотом ответила Юэмэй.
- В самом деле... Думаю, пришло время для серьёзного разговора. Плод созрел.
Плод, судя по всему, не только созрел, но и малость перезрел.
Из-за двери доносился приглушённый, но от этого не менее раздражённый голос Таофан, клявшей всё на свете. Досталось и "этому захолустью", и "негодным чиновникам", на которых она всенепременно пожалуется, и "непочтительным простолюдинам", упорно не желавшим наниматься к ней в услужение, и сыну с невесткой, и пищащему младенцу. Злословием были обойдены лишь хозяева дома, и то только потому, что это было бы совсем уж вопиющим нарушением установлений. Суеверия насчёт неблагодарных гостей тоже бытовали, нарушать законы гостеприимства не рисковал ни один уважающий себя представитель торгового сословия. Но вскользь досталось и Юншаню с женой, как представителям сословия ремесленного, стоявшего в иерархии империи на одну маленькую ступеньку ниже купцов.