- Не лицо, а каша, - уж на что десятник Вэй был тёртым воякой, но даже его это зрелище не порадовало. Над головой незнакомца не только молот поработал, но и твёрдая земля, по которой тело здорово повозила перепуганная лошадь. - Его сейчас даже отец с матерью не узнают. А эту... госпожу не расспросишь, она по-нашему ни уха, ни рыла. Тьфу, напасть... Что я теперь сотнику скажу?.. Этого - на телегу, накрыть рогожей. Предъявим сотнику хотя бы труп. Одёжка у него занятная. Мастеру Ли... Эй, мастер Ли! С чужестранки и её сына глаз не спускать! - Слушаюсь, господин старший десятник, - донеслось со стороны телег. Причём почтения в голосе мастера было не больше, чем если бы он обращался к равному себе. Кузнецы... Головной боли у десятника Вэя было бы предостаточно и без этой дамочки, нападение "диких" киданей - всегда происшествие. И неизбежное разбирательство, при котором может вскрыться ещё масса мелких упущений по службе. Императрица милостива, сейчас за всякую мелочь не казнят. А вот за крупный промах - запросто. Среди "культурных" киданей обязательно найдётся родственник убитого в этом бою князька, который может принести жалобу. И хорошо, если придёт к сотнику в форт, а не потащится к наместнику. Веры им, понятно, ни на обрезок ногтя, но с них станется нацарапать жалобу в письменном виде. Сотник или наместник в таком случае просто обязаны начать дознание. С чужеземки какой спрос, пока по-человечески не заговорит? Опрашивать будут его самого, двух младших десятников, солдат, кузнецов, даже немытых крестьян. Разумеется, никто не солжёт под клятвой, и сотник наверняка не пойдёт на поводу у кочевников, но неприятностей всё равно не оберёшься. Десятник Вэй даже под угрозой смертной казни ни за что и никому не признался бы, что до дрожи в коленях боялся стоять перед судом и отвечать на вопросы. Врага с его мечами и стрелами - не боялся, а тут... как зелёный новичок... Потому старался нести службу так, чтобы не оказаться ответчиком ни в каком разбирательстве. И под этот ужас его подвела, конечно же, белая носатая идиотка. Кто же ещё? Всыпать бы ей как следует, чтобы знала своё место, так нет. Если бы она не схватилась за оружие, он волен был бы сделать с ней что угодно. Но ведь сам своим молчанием признал её воином, а стало быть, решать её судьбу будет сотник Цзян Яовэнь. Как будто тому своих бед мало. "Скорее бы обоз тронулся. Чем быстрее прибудем в форт, тем раньше отделаемся от этой напасти... Всё зло в мире от баб. Тьфу..."