- Скажи, мастер - не в обиду, конечно, такой вопрос, а любопытства ради - твоя жена, она... вообще кто? - В каком смысле? - В обычном. То она копьём размахивает, то в кузнице работает и узорчатую сталь варит... По повадкам не дикарка, а всё же культура её народа какая-то странная. Вот скажи, зачем обычной женщине работать в кузнице? Разве у неё в доме мало работы? Мастер Ли чуть повёл кистью руки, пуская невысокую волну в чашке. Разумеется, пили они сливовое вино - обычное для его родных мест и диковинку здесь, посреди степи. Но оружейники могли себе его позволить вечером выходного дня... Разумеется, он знал ответ на вопрос старика Чжана. Но как объяснить им то, что ему было понятно без всяких объяснений? - Она другая, - сказал мастер. - Не хуже и не лучше нас. Просто - другая. - Персы тоже другие, но у них многое, как у нас. - То персы. Их много. Нас ещё больше. Мы можем себе позволить заниматься всю жизнь одним делом, - проговорил мастер. - А народ Янь живёт в таких суровых местах, где земля не прокормит народ, не умеющий защитить от врагов ни себя, ни свои труды. Пока мир, они тоже живут почти как мы. Но если нападает враг, воинами, как она говорит, становятся все, кто может держать оружие. Женщины заменяют мужчин на пашне, у кузнечных горнов, у плавильных печей, в мастерских... или в армии, вставая на место погибших отцов и братьев. Янь говорит, иначе не выжили бы. Или сидели бы, не высовывая носа из лесов и одеваясь в шкуры. - Вон оно как... - протянул Чжан. - Выходит, их мало. - Для запада - достаточно много. Здесь они бы затерялись среди народов империи. Сказал - и понял, что это лишь часть правды. Той самой, что он понял, когда всю ночь сидел с женой над второй плавкой узорчатой стали. Они тогда о многом переговорили, и ему показалось, что истина об этой странной и удивительной женщине приоткрылась... Что она тогда говорила? Да, много чего. Только сам же всё испортил. Хань не считают приличным выносить за пределы супружеской спальни то, что там происходит между мужем и женой. Более того, даже прилюдные объятия и поцелуи недопустимы. Но ночь... но пустое подворье мастерской, где стояла плавильная печь... Они целовались, как подростки, дорвавшиеся до телесных радостей. Только весёлый писк жены: "Плавку запорем!" - заставил его прийти в себя и разжать объятия, но здраво мыслить он уже не мог. Когда же, по окончании плавки, пошли в домашнюю баньку... Приличия распространялись и на баню, но он был безумен и овладел женой прямо там. Возражений с её стороны не было. Она лишь шептала ему: "Мы сошли с ума, любимый..." Но что он успел понять до того, как поддался безумию? Воин. Кузнец. Жена и мать... Кто она ещё? Скольких её лиц он ещё не видел? У хань одно лицо, которое нужно хранить. У неё - множество. И все настоящие. Вот она, истина, приоткрывшаяся ему на ночном подворье, у горящей печи. Жена и мать она уже навсегда. А кузнец или воин - когда нужно. Интересно, если ей потребуется торговать, она сможет быть купцом? Скорее всего, да. Вела же дела, оставшиеся после смерти первого мужа, и, судя по количеству золота и серебра, весьма успешно. А если, не допусти Небо, поставить перед ней задачу сдать экзамен на должность чиновника? Тоже справится? Она ведь и об этом говорила. "Ваша жизнь устроена целесообразно, - сказала она тогда. - Каждый знает своё место и что ему на этом месте делать. Всё хорошо до тех пор, пока ...всё хорошо. Но случись что-то страшное, вы просто не будете знать, как дальше жить. Например, представь, что утром ты встал, а твои инструменты украдены, кузница сожжена, а подвоз слитков прекратился. Всё. Ты почувствуешь себя бесполезным и опустишь руки, потому что больше ничего не сможешь дать общине. А я начну искать другой способ прокормить семью. И найду. И прокормлю. Надо будет - заучу наизусть труды Кун Цзы и сдам экзамен, вопреки всем предрассудкам. Ты не можешь сменить свою роль, любимый, а я могу. Вот вся разница между твоим воспитанием и моим". А хорошо ли это? Вот первый вопрос, который посетил голову мастера, когда все частицы головоломки сложились в целостную картину. Нет, положительно, не стоит сейчас мучить себя такими глубокими размышлениями. Лучше допить вино и идти домой. К детям. К любимой. К её весёлому: "...И конечно же, это был чай..." Срок, отведенный сотником, подходил к концу. Мастеру Ли не в чем было себя упрекнуть, он исполнил повеление непосредственного начальника так хорошо, как смог. Обрёл любимую женщину и ещё одного сына. Узнал секрет выплавки узорчатой стали. Что ещё нужно для счастья скромному мастеру-оружейнику?