— Вставайте, — говорю, — арестованный! Пора на допрос.
Полицейский его потряс — ноль внимания. Потряс ещё, гоблин на спину завалился. Глаза открыты, один зрачок круглый, зеленью отливает, другой чёрный, во весь глаз... а из глаза что-то торчит...
Чёрт!!
— Ваше благородие, он кажись помер, — сказал полицейский.
Спасибо, капитан очевидность. Наклонился я над телом, вижу — точно. Глазница кровью залита, в темноте кажется чёрной. Из центра глаза торчит что-то. Недлинное, в палец, и тонкое. Правая рука откинута, пальцы скрючены, на пальцах — кровь.
— Лампу! — рявкнул я. — Света сюда, побольше! Одна нога здесь — другая там!
Полицейский загремел сапожищами вверх по лестнице. А я рядом с телом остался. Вот же гадство! Да как так-то?!
Надо тело пощупать, на предмет трупного окоченения. Пытаюсь вспомнить, когда оно наступает. В сериалах же наверняка говорили.
Одежда вроде в порядке, хотя после драки в кабинете точно не скажешь. Мы же там по полу катались, и по ушам я ему надавал. Про шишку на затылке уж молчу. Так что если его приголубил кто, поди теперь отличи...
Неужто сам убился? Это как же надо отчаяться, чтобы себя в глаз пырнуть?
Приложил ему пальцы к шее, где пульс. Глупо, конечно, но всё поверить не могу, что так вышло. Пульса нет, ясен день.
Пошевелил — вроде не окоченел ещё. Кожа холодная, но кто их, гоблинов, разберёт? Может, у них температура не такая, как у людей.
Протянул я руку и тронул кончик этой штуки, что у гоблина из глаза торчит.
Руку вдруг судорогой скрутило. Сильно так, аж до плеча онемела. Ледяной ветер просвистел надо мной и через меня. По плечам неслышно царапнули кошачьи когти.
На пол у моих ног спрыгнул призрачный кот величиной с маленькую рысь.
Талисман!
Котя потёрся об мою ногу, распушил хвост — синие искры так и запрыгали по шерсти. Покрутился возле меня и запрыгнул на лавку, где лежал мёртвый гоблин. Прошёл по мёртвому телу — одежда не примялась — обнюхал руку с окровавленными пальцами. Вытянул шею и поводил усами над лицом. Заурчал, задёргал хвостом.
— Котя, — говорю. — Что там?
Погладил Талисмана по вздыбленной шёрстке на спине. Пальцы как током ударило.
Я замер. Подвал осветился синим светом. Вот отворилась дверь, в подвал вошли. Бледные силуэты людей, как синие призраки. Вижу, вниз по ступенькам проволокли пожилого гоблина. Вот этого, что лежит сейчас мертвее мёртвого. Полицейские бросили его на пол и ушли. Кто они, точно не распознать — видно всё, как в плохой записи.
Да это и есть запись! Это же было! Когда я велел гоблина в подвал отвести — несколько часов назад.
Гоблин полежал на полу. Потом поднялся кое-как, залез на лавку. За голову схватился, сидит, покачивается. Потом лёг, поворочался, затих.
Потом «запись» скакнула. Гоблин на лавке сидит, над ним кто-то стоит. Не понять кто, но вроде мужчина. Рты открываются, значит, разговаривают. Гоблин головой качает, вроде отрицает что-то. В пальцах карандаш. Человек взял у него карандаш, похоже, стал что-то записывать. Вдруг отвёл руку и сильно ткнул в глаз сидящему гобу. Повалил, прижал скрюченное тело к лавке.
Подвал залила вспышка синего света. Силуэты растворились, пропали. Свет медленно погас, и всё исчезло.
Я дёрнулся, заморгал.
— Господин стажёр!
По лестнице грохочут сапоги. Рядом стоит полицейский, повторяет:
— Господин стажёр!
Всё исчезло — синий свет, картинка, пропал призрачный кот Талисман. Как не было.
Руку ещё покалывает, чуточку.
Притащили лампу. Над покойником склонился пристав, разглядывает скрюченное тело. Вытащил из кармана платок, через него осторожненько ухватил штуковину, что из глаза торчит. Раз! — и выдернул.
Промокнул платком, поднёс к лампе, говорит:
— Карандаш. Заточенный. Грифель обломан. Кончик в ране остался, как пить дать. Кто дал арестанту карандаш?
Смотрю — да это мой карандаш. К гадалке не ходи, гоб припрятал, когда я его допрашивал. Только зачем? Может, записочку на волю передать, или в самом деле убиться задумал?
— Его обыскивали, — отвечаю. — Вот в задний проход не заглянули, пардон. Виноваты.
Что я несу? А что ещё сказать? Раз не сам гоблин себя прикончил, значит кто-то свой. И может, сейчас убийца рядом со мной стоит. Не мог же посторонний человек в участок зайти, открыть подвал и арестанта прикончить. Ниндзей здесь нету, а мимо полицейского на ресепшене просто так не проскочишь.
Начнёшь кричать, правду доказывать, только спугнёшь. И не докажешь ничего. Ага, стажёр в подвале привидение видел. Привидение — его же к делу не пришьёшь.