Из лекции Грана я узнала, что в старших семьях черных драконов близкие отношения чаще всего имеют исключительно потребительский характер, и потому определяются исключительно полезностью клану. Чем больше ты полезен клану, тем больше внимания уделяют тебе и твоим проблемам, и, соответственно, чем меньше ты полезен клану, тем меньше внимания тебе уделяют. Замечу, что настоящее наказание по-драконьи тем и ужасно, что провинившегося начинают игнорировать не только окружающие особи клана, но даже близкие и родные, что действительно невыносимо. Проявление чувств «на людях» считается неуместным и даже неприличным. Однако нет правил без исключений, и открытое выражение любви позволительно в отношении «детей» и «подростков» не достигших двухсот лет.
— Я привела к тебе посланницу Эрмиадиды, — Ариса отодвинулась, чтобы ее дочь могла меня видеть.
Я сделала шаг к больной и представилась.
— Ишшари Ни'ийна.
Не в силах кивнуть, Падира моргнула и попыталась что-то сказать, но я опередила:
— Тихо, тихо. Если тебе тяжело говорить — не говори.
Падира благодарно смежила веки. Я окинула молодую драконницу задумчивым взглядом и поинтересовалась у Арисы:
— Как вы ее сюда перенесли?
Помещение с высокими потолками, своими размерами напоминало спортивный зал, но способа переметить сюда крылатую ящерицу я не видела.
— Фаргор Андар'ирин, пользуется услугами шахниров. Они и перенесли ее сюда.
— Фаргор это?… — я качнула головой в сторону двери.
— Лекарь, — кивнула Ариса.
— Ясно, — буркнула я, посмотрела в глаза Падире, и, сменив тон на докторский, спросила, — Ну-с, ланэрре, позволите ли мне вас осмотреть?
— Иш, — посуровела Ариса, — прекрати дурачиться.
— Я не дурачусь, — фыркнула я, — Посмотри вокруг, Ари. Здесь так уныло. Окон нет, мебели нет. Даже вшивую вазочку некуда поставить. Разве что на пол.
Насчет вазочки я серьезно. Она до сих пор у меня в руках. А в ней цветок. Что-то вроде водяной лилии, синего цвета и размером с небольшой букет. Я его еще на реке сорвала. Пока летели сама держала, а когда в город вошли, передала Грини на сохранение.
— Да от такой обстановки, любой от депрессии загнется.
— Опять твои словечки, — сердито нахмурилась драконница.
— Депрессия — это такое особое состояние, когда совершенно ничего не хочется… даже жить, — просветила я Арису.
И зря. Лучше бы держала язык за зубами. И без того взвинченная мать, начала паниковать.
— Пади, это правда?!! У тебя депрессия?
— Ари, Ари, спокойствие, — оттеснила я ее от дочери, — это не первопричина… И, думаю, будет лучше, если ты подождешь за дверью.
— Что-о-о!! — взвилась Ариса.
— Мама, — все тем же тихим голосом заговорила Падира, — посланница права. Выйди.
— Но…, - замялась старшая Дай'Магриард.
— Прошу тебя, — Падира смотрела на мать с надеждой.
— Хорошо, — лицо драконницы вновь стало бесстрастным, и резко развернувшись, она вышла, гордо подняв голову.
— Ну, во-от обиделась, — вздохнула я.
— Она поймет, — прошептала Падира.
— Ладно, потом разберемся.
Я подошла к морде дракона и уже серьезнее спросила:
— Так, ты не против, если я тебя осмотрю?
— Нет, — слабо рыкнула Падира, — Хуже, все равно, не будет.
«А вот это не скажи, — подумала я, — Всякое в жизни бывает». Но вслух ничего не сказала. Поставила вазочку на пол и начала осмотр. Благо Падира оказалось не такой крупной, как ее мать, всего метров десять-двенадцать в длину и где-то четыре в высоту. Драконница лежала на боку, сложив крылья за спиной, что облегчало доступ к животу, который сильно выпирал и выглядел так, словно у нее там не одно яйцо, а целая кладка. Любопытно, (надо бы пообщаться с этим горе-лекарем) как можно было с уверенностью говорить пациентке, что у нее там ничего нет, если на лицо все признаки?
Начав щупать ее живот, задумалась, что же я ищу и как это должно выглядеть. Если человеческую анатомию и физиологию я худо-бедно знала, то расположение внутренних органов рептилии представляла себе смутно. Побегав взад-вперед, я поняла, что действую неверно. Не снимая амулета, призвала стальную, которая уже начала беситься, что я, пытаясь разобраться, что же происходит с Падирой, запихала ее на задворки своего сознания. Выпустив драконью сущность, явственно ощутила, что яйцо, а точнее плод есть, но его словно что-то оплетает — какая-то паутина. Не знаю, сколько ходила вокруг драконницы, изучая странное явление. Ясно же, что ни с чем подобным раньше я не встречалась, и что делать, представления не имею, но какие-то смутные обрывочные мысли вспыхивали в драконьем мозгу. Жаль, что расшифровать их пока не получается. Нет того ключа, который бы вскрыл этот самый драконий код.