Прекратив пальпировать живот, посмотрела на свои руки и увидела, что они покрылись серебристой чешуей, а на ней хорошо просматриваются тонкие темно-серые нити. На ощупь липкие. Я с отвращением потерла ладони о рубашку.
— Мерзость какая.
— Что там? — драконница на мгновение задремавшая, от моих прикосновений, вздрогнула и посмотрела мутным взглядом.
— Не знаю, — вздохнула я, — Но мне кажется, что что-то не дает сформироваться яйцу. Плод как бы завис. В…в…
— В чем?
— Даже не знаю. Похоже на кокон.
— О, нет!! — вскрикнула Падира, — Только не это!!
— Э-э? — встрепенулась я, — Ты знаешь, что это такое?
— Мой малыш, мой бедный малыш, — запричитала она.
К сожалению, больше ничего путного от нее я добилась. Падира начала плакать и слабеть на глазах, а кокон словно активизировавшись, начал пульсировать и расти.
— Вот, черт! — испуганно воскликнула я и закричала, что есть мочи, — Ари-и!! Зови лекаря! Путь зовет шахниров. Ари-и-и!!!
Но никто не откликнулся. Я выскочила в коридор и к своему ужасу выяснила, что все куда-то ушли, а куда, я представления не имею. Спасибо, конечно, за такое доверие, но это уж слишком! Могли же, хотя бы дежурного оставить или показать бы какую кнопку нажать, чтобы вызвать персонал. Если я сейчас пойду искать Арису или Лекаря, я вероятнее всего заблужусь — здание большое, коридоров много, а я здесь впервые. Даже если не заблужусь, успеем ли мы к больной, и не будет ли слишком поздно?
Падира застонала, и я отвлеклась от своих напряженных мыслей. Драконница начала дышать часто и прерывисто, словно вот-вот собралась разродиться. Но так не должно быть, она же не человек! Я запаниковала.
— Падира, Падира. Что с тобой? — подбежала я к драконнице.
Естественно она мне не ответила, только уставилась невидящим взглядом и завыла на одной ноте.
— Черт, черт, черт, — схватилась я за голову и затараторила, — Что же делать? Она слишком большая. Моей крови не хватит. Черт, почему я не умею превращаться?! Черт, черт, черт… Падира, не умирай. Только не умирай…. Что же делать? Что же делать? М…М…М…, - захотелось, как в детстве, позвать маму, но тут же одернула себя: какая мама, нужен кто-нибудь, кто действительно может ей помочь. И вот тут меня осенило, — МАКС!! МАКСЕНС!! ПОМОГИ!!!
Время застыло.
— Зачем так орать, — раздался за спиной голос Макса, — Я тебя прекрасно слышу.
Я подскочила на месте, крутанулась вокруг своей оси и когтями вцепилась в отвороты серого сюртука. Хм, любит же Макс принаряжаться. Хорош, паршивец.
— Макс, помоги.
— Это я уже слышал, — мягко улыбнулся бог-оборотень, — Но, что конкретно ты от меня хочешь?
— Падира. Спаси ее, — вдруг осипшим голосом сказала я.
Макс осторожно сжал мои запястья, отцепил пальцы и медленно опустил.
— Хорошо, давай посмотрим, что мы можем сделать.
От облегчения, я едва не разревелась, но больно ущипнула себя за щеку — нашла время нюни распускать.
— Так-так, — протянул Максенс, проведя ладонью над животом Падиры, — Проклятье значит.
— Проклятье? — заинтересовалась я.
— Да. Кто-то проклял весь род Дай'Магриард, а расплачиваться приходиться этой девочке и ее ребенку.
— Кто? Кто мог так поступить? Это же чудовищно! — возмутилась я, пыхтя как вскипевший чайник.
— Нина, мы на Ори'ельвире, — пожурил меня бог.
— Но…, - я скрипнула зубами, понимая, что он прав.
— Здесь это в порядке вещей.
Я недовольно поморщилась. Проклятья, магия, шахниры — как же это все… напрягает.
— Но за что?
— За все, что угодно, — пожал плечами Макс, — По ощущениям проклятье свежее. Очень нестабильное. Завязано на сильных эмоциях и страхе. Больше ничего сказать не могу. Не мой уровень.
— Но зачем их было проклинать?
— Этого я не знаю.
Я скептически изогнула бровь. Макс сделала притворно-возмущенное лицо.
— Нина, я всего лишь божество второго уровня. Я не обязан знать все обо всех.
— Но предположить-то ты можешь?! — фыркнула я.
— Прости, Нина, но я не вмешиваюсь в работу близняшек. И тебе не советую.
— Я считаю, что так мог поступить только трус, — прошипела, сжимая кулаки.
— Или какой-нибудь жрец, — лицо Максенса ничего не выражало, но глаза засветились синим, — их проклятья редко действуют избирательно. Они всегда вскользь затрагивают и родственников жертвы.
В голову закралось нехорошее подозрение, граничащее с твердой уверенностью. Но за что? Что ему сделал еще народившийся ребенок?