— Это мне только не хватало! — испуганно воскликнул ис-сир, а Хрос снова схватился за бока.
— Все, я больше не могу, — всхлипывая, простонал гвиорд.
Франчиас раздосадовано поджал губы. Его эта ситуация совсем не забавляла.
— Хрос, прекрати смеяться! — рыкнул он на парня.
Гвиорд вздрогнул, как и Сарвирис, который никогда не слышал, чтобы глирты рычали.
— Сарвирис, все гораздо труднее, чем ты себе представляешь. Но мы забыли о главном… О цели нашего визита.
— Ис-сир?
— У меня к тебе просьба, Сарвирис. Не мог бы ты оставить нас с Хросом в храме до утра… одних.
— Я не совсем понимаю, — в глазах жреца всколыхнулось беспокойство.
— Мне нужно поговорить с богиней, — мужчина слегка приподнял бровь, — Наедине.
— А он? — жрец покосился на улыбающегося гвиорда.
— У меня с ним пари, — коротко ответил Франчиас.
Такова была их с Хросом легенда. Члены старших семей часто заключали странные пари, чтобы пощекотать себе нервы, и это общеизвестный факт, так, что младшего жреца ответ ис-сир успокоил, и он согласился пойти им на встречу. Но несмотря на его дружеское расположение, Франчиас все равно отсыпал Сарвирису несколько монет, чтобы тот мог с комфортом переночевать в гостинице.
Когда все двери храма, наконец, были закрыты, Франчиас обернулся к Хросу и прошипел.
— Если не хочешь смотреть, отвернись. Это будет не самое приятное зрелище, — и, не дожидаясь, когда Хрос сообразит, что ему делать, начал отрыгивать статуэтку из желудка, а когда почувствовал, что она близко — ухватил и резко вытащил.
— Хм-м, — взгляд у гвиорда был такой же, как и у любого ученого — заинтригованный, — А я то все думал, куда ты ее дел.
— Я не мог рисковать. Если бы мы несли ее в сумке — Она, — глазами указал на потолок, — почувствовала бы ее.
— Но это Ее храм.
— Ее. Но здесь, — Франчиас обвел взглядом выпуклые стены храма с многочисленными нишами, — сотни других статуэток. Эта, только одна из них.
Франчиас подошел к пустующим двум нишам в стене за алтарем, и, разделив статуэтку на две фигурки, поместил змея в углубление нужной формы в верхнюю нишу, а сиротливую женскую фигурку в единственное круглое углубление — в нижнюю.
— И что теперь? — прислонившись к стене, поинтересовался Хрос.
— А теперь, — Франчиас ощупал все углубления верхней ниши, — будем искать недостающие фигурки.
Они обернулись и поняли, что до утра могут и не управиться. Придется пересмотреть все фигурки, а их — Франчиас знал точно, — насчитывалось около четырех сотен.
Лохматик улегся у камина в гостиной и стал с интересом наблюдать за мельтешащей в ней прислугой. В последнее время это стало единственным его развлечением — наблюдать. За глиртом, за драконом, за эльвафом, за гвиордом — за всеми. Он свободно передвигался по поместью и прилегающим к нему землям в виде собаки и мог с легкостью подсмотреть и подслушать. Лохматик не привлекал внимания и не вызывал подозрений. Что может быть подозрительного в собаке? Правильно, — ничего. Однако, даже те, кто знал, что Лохматик вовсе не собака, а боевая горгулья, относились к нему весьма снисходительно, полагая, что он до сих пор не прошел ни одной стадии взросления, и все так же бесполезен и глуп. Это было очень кстати. После того, как Франчиас проснулся с разными глазами, он больше не мог пользоваться шахнирскими способностями, чтобы следить за наследниками, так как был вынужден постоянно поддерживать сплошной барьер иллюзии. Это отнимало у глирта много сил. Тогда Лохматик сам вызвался стать для него шпионом. Франчиас поддержал идею и, для проверки, отправил его к драконам.
Лохматик ничуть не удивился. Разразившийся между тремя черными драконами скандал имел начало еще в момент их возвращения из храма Эрмиадиды. Взбешенный Лассаиндиар метался по поляне, проклиная глупую человечку с ее по истине куриными мозгами, рискнувшую всем — своей жизнью и жизнью всего черного клана, лишь бы доказать, что она и только она хозяйка своей судьбы. Райнар пытался успокоить брата, но тот не слушал, и, тем более, не слушал Дарисандрину, которая в отличие от мужчин была уверена, что Нина, несмотря на свое заявление, обязательно поможет им — нужен только правильный подход. Однако развить эту мысль драконнице не удалось, так как Райнар, возмутившись тем, что Дарисандрина как-то слишком быстро перешла на сторону Нины, сгоряча выдал ее планы, упомянув, что она давно должна была рассказать Лассаиндиару о решении Совета вернуть того в семью. О-о, последующая за этим сцена впечатлила своей исключительно звериной жестокостью. Осознав, что натворил, Райнар, всеми силами пытался защитить перепуганную драконницу, но остановить взбеленившегося зверя смогла только неожиданно появившаяся в небе над лесом незнакомая черная драконница, атаковавшая Лассаиндиара со спины, и прижавшая ящера к земле. Она была не многим больше Дарисандрины, тем не менее, ей удалось усмирить противника вдвое крупнее себя, чем не могла не восхитить Лохматика и всех случайных свидетелей ссоры драконов. Чуть позже она представилась Падирой — мамой неразумной девчонки, сбежавшей из родной пещеры в поисках приключений себе на хвост.