— Никакой женской солидарности! — расстроилась Аля, пытаясь нащупать еще одну шишку, на этот раз для Симы.
— Дай человеку ответить! — рассмеялась та, а Рик продолжил:
— Да все потому же — чтобы ее смог защитить род. К ним даже обращаются не так, как к мужчинам. Мою жену, например, будут звать сэт Отин Елина, по моему имени — сэт Отин.
— То есть, как это? — поразилась Алька. Сон слетел с нее окончательно, и она села. — Откуда ты знаешь, как будут звать твою жену?
— Есть такой договор у Семиречья с Сизелией, что мы поженимся.
— И как она тебе? — прищурилась девочка.
— Алька! — Сима укоризненно посмотрела на нее.
Та мгновенно состроила рожицу: молчу-молчу!
— Это ее родственнички так тебя не любят, что шею свернуть готовы? — вспомнил Влад.
Рик повел плечами. Получилось: понимай как хочешь, то ли да, то ли нет.
— А мне титул могли бы дать? — перевела Сима разговор, гневно сверкнув на Влада глазами. — Я могу постоять за себя в поединке!
— Вроде бы были такие случаи, но я точно не помню.
— Рик, а почему — Рик? Ведь легко догадаться, ну, тем, кто знает. Кир — Рик, очень просто! — не совсем ясно спросила Аля, но княжич понял.
— А я в кадетском корпусе был под этим именем. Оно у нас очень распространенное. Кроме меня, там еще двое Риков было. Правда, один из них Рикан, другой Риктор, но все равно сокращали. — Мальчик обвел глазами спутников и признался: — Мне придумала его мама. Говорит, ты Кир, наследник, должен вести себя как будущий князь, тебе нельзя вот этого и этого, да и вообще, много чего нельзя. А когда мы уезжали в Озерный замок, то играли как будто мы вовсе не княжеская семья, а я просто Рик. И мне все можно. — Он оглянулся на Талема и продолжил: — У меня мама не из знати, у них в роду даже ни одного тэма не нашлось. Ей было трудно во дворце. А в соседних княжествах к браку моих родителей относились, ну... в общем, не очень. Отец потому и договорился с князем Сизелии о помолвке между мной и его младшей дочерью, чтобы мое происхождение сгладить. А там не все этого хотят, но княжеский договор — это священно.
Рик пошевелил палочкой угли в костре. Дотянулся до сваленной охапки хвороста и подбросил в огонь. Пламя разгорелось, высветив лица внимательно слушавших ребят. Аля потерла коленки, чуть отодвинулась от огня — припекало. Вечер еще только начал переползать в ночь, и похолодать не успело.
— Вы думаете, что это на меня такая откровенность напала, да? То молчал про себя, а тут бац, и заговорил.
Аля отвела глаза и призналась сама себе: «Ну, была такая мысль».
— Знаете, я никому никогда не рассказывал о себе, — Рик снова оглянулся на Талема, но ведун был поглощен вытаскиванием каких-то мешочков. Один из них раскрылся, и потянуло пряным ароматом. — Кому бы? Во дворце меня знают. А в корпусе я же был не как наследник. Так принято — княжичи попадают туда так же, как и все, чтобы они не имели снисхождения в учебе, да чтобы на своей шкуре почувствовали, что это такое — дружина. Не как сэт, а как простой воин. Нет, конечно, некоторые сотники знали, кто я — да и то не все. Мафин, Аскар... А ребятам в корпусе я про себя должен был врать. Знаете, вечером перед сном все дом вспоминают, маму, отца. А я молчу — не хочу про них ничего придумывать. Мамы-то уже не было...
Аля подумала, что Рик говорит слишком быстро и как-то четко. Так, словно про себя уже строил эти фразы, но не мог решиться произнести их вслух.
— Меня за это ребята не любили. Наверное, думали, что высокомерный сильно. Там ведь как — на время учебы, пока ты в отряде, титул забудь. Неважно, сэт ты или тэм, а может, из купцов. Все равны, все кадеты. А я этим вроде как пренебрегал. Я не хочу, чтобы и вы так же думали. Хотя, конечно, у вас найдутся и другие причины. Сколько всего случилось...
— Рик, а что у тебя с мамой? — очень мягко, не похоже на себя, спросила Сима.
— Ее убили, я еще маленький был.
— Кто?
— Не знаю. Искали, конечно, да нашли ... исполнителей. Мертвых. А кто уж...
Рик не договорил. Теперь оглянулся на него Талем, завязывавший сумку. Впрочем, ведун тут же поднялся и, прихватив выбранные мешочки, пошел к лошадям.
Аля с легким вздохом легла обратно. В небе вспыхивали первые звезды, совсем обыкновенные, не похожие на те, что светили в Лабиринте. Пахло травой, дымом от костра, фыркали рядом лошади, тихо переговаривались воины. Тот, кто чинил сбрую, уже ушел, но зато чуть в стороне насвистывал парнишка, оттирая закопченное дно котелка пучком травы. «Мама! Сколько с тех пор времени прошло... Наверное, уже и не надеются найти»... Аля представила свое фото на экране телевизора и бесстрастный голос за кадром: «...ушла и не вернулась Александра...».