— Сэр, особая срочность.
Директор ЦРУ взял конверт, разорвал его.
— Мать твою…
Вебстер побелел как мел. Сел на свободный стул, а если бы его не было — он бы, наверное, упал…
Первым — около директора оказался Уильям Одом.
— Что произошло?
— Перестрелка — выдавил бывший судья апелляционного суда — на границе СССР и Финляндии. Там проходил обмен. Советские пограничники открыли огонь. Вся группа и обмениваемые убиты…
Москва, Кремль. Кабинет заседаний Политбюро. Ночь на 12 сентября 1988 года
Символы, символические действия и решения играют во власти намного большую роль, чем это принято признавать. А особенно большая роль и значение — им придается там, где власть идеократична. То есть в Советском союзе. Советская власть была скорее скопищем символов — начиная от единогласного голосования и заканчивая расстановкой на трибуне Мавзолея. И в такой ситуации — решительный и хорошо работающий человек — мог брать столько власти, сколько сможет. Точно так же — к власти шел Сталин.
Ситуация на этот день была крайне интересной. Все Политбюро было вывезено охраной из Москвы — при том что Алиев остался и провел переговоры с американцами. Политбюро — не уполномочивало его на это, никто не готовил ему материалов — и, кроме того, за провал в Армении должен быть кто-то ответить. При желании — и он как неофициальный куратор правоохранительных органов в составе Политбюро. Если даже не тронут его — могут сошвырнуть его азербайджанских ставленников в КГБ, после чего он станет свадебным генералом, почти не опасным для верхушки. А там — и на пенсию по состоянию здоровья. Или горбачевские дела можно поднять. Но с другой стороны — получалось как то так, что он один остался на посту в критический момент, когда все остальные сдриснули из Москвы. И вроде как получалось, что группа трусов — наказывает храброго.
Собрались в глубокую ночь. У Соломенцева диагностировали предынфарктное состояние. Молчаливо было принято решение не избирать ведущего — вроде как заместителя, но обменяться мнениями и принять те решения, откладывать принятие которых было нельзя.
Из «дома-2» на Лубянке приехал председатель КГБ Багиров. Он тоже находился в предынфарктном состоянии от происходящего — но на это никто не обращал внимание. На Политбюро ты должен явиться хоть полумертвым. Бывали случаи, когда прямо отсюда увозили в больницу, а потом в морг — еще при бровастом бывали…
— … по предварительным данным… — читал он по бумажке, запинаясь и не очень уверенно — мощность взрывного устройства составила не менее полутора тонн в тротиловом эквиваленте. Выживших при взрыве, способных прояснить произошедшее нет — но есть подозрение, что мощное взрывное устройство было заложено заранее в машину аэродромного обслуживания либо в одну из машин правительственной делегации, встречавшей…
— Ты говори, говори да не заговаривайся! — заорал Громыко — как это правительственной делегации. Прохлопали бандитов, паразиты, а теперь все на партию валите! Гнать вас из органов поганой метлой!
— До Политбюро уже доводилась информация о нездоровой обстановке в армянском УКГБ — сказал Алиев.
— Так и оздоровляли бы! — зло сказал Громыко — и тут же осекся…
ЦК КПСС
Отдел административных органов
Тов. Лукьянову А.И.
Копия.
Комитет народного контроля СССР
Уважаемый Анатолий Иванович!
В соответствии с вашим поручением всем контрольным органам СССР, данным на Ереванской партконференции — докладываем о неблагополучном состоянии дел, имеющем место в органах УКГБ Армении и о моральном разложении отдельных его сотрудников.
Так, майор госбезопасности Аносов П.В. в апреле этого года был задержан в нетрезвом состоянии и был доставлен в отделение милиции на улице Московян. Сотрудник комитета народного контроля Бедрасов К.К. был приглашен в качестве понятого и лично видел, как Аносов ругался в отделении милиции нецензурной бранью, допуская и антисоветские высказывания, несколько раз ударил ногой в дверь, оскорбил и попытался ударить дежурного офицера милиции. Никакие меры по отношению к Аносову ни в дисциплинарном ни в партийном порядке приняты не были, в журнале учета запись о задержании Аносова отсутствует.