— Мистер Авратакис…
Он дернулся. Стареет… нервы.
— Да, Гейла…
Одна из его агентов — он сам их так называл. Всегда и везде Авратакис заводил хорошие отношения с младшим обслуживающим персоналом, в то время как заместителя директора он мог послать на три всем известные повторно. Это давало ему огромные возможности, в том числе систему раннего предупреждения. Дело в том, что все говнюки с седьмого этажа — никогда и пальцем не пошевелят, чтобы что-то сделать. Они кого-то вызовут и прикажут. И спецагент Гас Авратакис знал об этих приказах прежде, чем они начнут выполняться. В свое время — это уберегло его от увольнения из ЦРУ.
— Кое-кто был на седьмом этаже.
— Кто?
Гейл сделала большие глаза, положила ему в корзину пачку входящих.
Авратакис проводил ее, какое-то время занимался чтением, затем — осторожно поворошил пачку входящих. Из нее — выпал листок, которого там не должно было быть.
Вертефей,[39] мать твою…
Внутренняя контрразведка идет по его следу. Возможно из за его интереса по Армении. Черт бы их побрал, вечно запирают конюшню после того, как лошади разбежались.
Авратакис взглянул на часы. Надо что-то перекусить, а потом идти на седьмой этаж самому. В разведке — главное работать на опережение…
Наскоро перекусив, Гас Авратакис поднялся наверх, на седьмой этаж. Кабинет заместителя директора ЦРУ по анализу занимал сейчас Роберт Гейтс — едва ли не единственный высший офицер ЦРУ, к которому Авратакис имел доступ. Несмотря на то, что он числился помощником директора — приказы ему передавались через ЗДО, заместителя директора по операциям.
Гейтс выслушал молча. Не перебивая.
— Признаюсь… вы меня озадачили…
У агента Авратакиса были не слишком хорошие отношения с заместителем директора ЦРУ Робертом Гейтсом. Нет, послал он не его, послал он другого человека. Просто у него были плохие отношения со всем начальством.
— Сэр, я полагаю, что это возможное направление прорыва.
— Полагаете? — задумчиво сказал Гейтс.
— Сэр, что мы теряем? — прямо спросил Авратакис.
Гейтс потеребил бумаги на столе.
— Да в принципе ничего. Пока — ничего. Как вы говорите зовут этого… армянского лоббиста?
— Кардашьян. Роберт Кардашьян.
— Кардашьян…
Гейтс лихорадочно думал. Уэбстер — политический назначенец, в то время как он — кадровый разведчик. Шансов у кадрового разведчика стать директором ЦРУ практически нет никаких, за исключением случая, если он покажет себя опытным и осторожным политиком и вдобавок окажет какую-либо услугу администрации или сильным лоббистским группам поддерживающим ее.
Армяне, насколько он помнил, как и все национальные меньшинства, за исключением поляков поддерживали Демократическую партию — но кто знает, что будет на этих выборах. Ведь если Буш не оправится, Белый дом падает в руки демократов как спелое яблоко. И если даже американцы просто сочтут нынешнего вице-президента больным или недостаточно сильным — они за него не проголосуют. А грызня идет уже вовсю и репортаж ВВС с вице-президентом и кандидатом от республиканцев, машущим рукой с больничной койки крутят по всем демократическим телеканалам.
И в любом случае — что он теряет? Оказать услугу армянам — это зачтется. К тому же — а если это правда?
— Сэр, а если это правда? — словно читая мысли, спросил Авратакис.
— Хорошо…
Гейтс достал бумагу из подставки, начал писать хорошо поставленным почерком.
— Я санкционирую дополнительные исследования по этому вопросу. Финский вопрос полностью передайте Хэтэуэю[40]. Проведите исторические исследования, выясните, что к чему, поговорите с эмигрантами оттуда, с советологами. Можете потратить немного денег, но в пределах разумного, я не думаю, что с бюджетом на следующий год получится что-либо хорошее. Можете дать задание в московское посольство, пусть что-то сделают на месте. Но!
Гейтс поднял палец.
— Я не хочу, чтобы хоть один американский разведчик оказался нелегально в этой самой Армении, вам ясно?
— Да, ясно.
— Ни один. Мы работаем исключительно соблюдая дистанцию. Сколько вам потребуется времени?
— Месяц, сэр.
— Это много. Две недели. Через две недели я жду промежуточный отчет, чтобы решить, стоит ли копать дальше.
— Я понял.
— Идите. И оформите официально дело. В конце концов — мы просто работаем по взрыву, собираем дополнительные данные, верно?
39
Имя подлинное. Жанна Вертефей, опытный контрразведчик. Считается, что именно она изобличила Эймса.
40
Гас Хэтэуэй, американский разведчик, бывший начальник московской станции. Прославился тем, что набросился с кулаками на пожарных во время пожара в посольстве США. О том, были ли это на самом деле пожарные — ясности нет до сих пор.