— Не стоит, Наруто. Членами клана крайне редко становятся посторонние, ты уж мне поверь. А попросив и получив отказ, ты покроешь себя несмываемым позором. Вернемся к вопросу компенсации. В какую сумму ты оцениваешь ущерб, который тебе нанесли мои непутевые дети?
— Шесть тысяч ре, госпожа Инудзуки.
Девчонка поперхнулась и закашлялась, и снова собралась высказать мне все, что думает о том кто я такой и куда мне следует пойти с такими запросами, но была снова остановлена повелительным взмахом ладони.
Да уж, властная тетка.
— Хорошо, будет по–твоему. Что–то еще?
— Нет, этого достаточно.
— Тогда я хочу, чтобы этот инцидент не стал широко известным. Ты понимаешь, о чем я? Я не хочу, чтобы о позоре моих детей знали посторонние. С АНБУ этот вопрос я решу.
— Конечно, госпожа Тсумэ! Но если синяки да шишки я могу объяснить неосторожностью при тренировках — скажу, что свалился в овраг, например, то как объяснить ожоги? Хотя… Я могу сказать, что самостоятельно практиковал дзюцу. Для этого мне понадобится свиток с описанием любой техники огня и какое–нибудь пособие, по основам фуиндзюцу. Я скажу, что пытался воспроизвести технику, и ошибся, или что попробовал разобраться с созданием печатей на основе огня — все–таки Узумаки были сильны в фуиндзюцу, надо же возрождать семейное мастерство — я заглянул ей в глаза.
Интересно, прокатит? Вроде, прошу то самую малость.
— Хитрец. А тебе палец в рот не клади — я впервые увидел на лице этой женщины улыбку, глаза же ее оставались холодными — ты получишь, то, что просишь. На этом закончим, и держи язык за зубами.
Она резко поднялась со стула и вышла, девушка молча проследовала за ней, оглянувшись напоследок и мазнув по мне уже каким–то мрачновато–заинтересованным взглядом. Нет, симпатичная она все–таки, эта Хана Инудзуки, а как подрастет — так будет совсем хороша! Вот только мамаша ее… Жесткая тетка, да. Несчастным станет тот бедолага, которому она достанется в тещи, а ведь достанется — девочка растет у нее красивая, от поклонников отбоя не будет. Могу поверить, что она глава клана, и держит там, небось, всех в кулаке. И то, что она согласилась на мои условия без какого–либо торга или сопротивления говорит что я, скорее всего, продешевил. Либо не дожал. Но оно и к лучшему, не годится быть слишком мелочным в таких делах. Тем более, требуемое, я, надо полагать, получу в полном объеме, и раздувать конфликт еще дальше из–за пары–тройки монет все–таки нецелесообразно. Моральную компенсацию я получил с лихвой (а с ее пустоголовых потомков и их дружков стребовал прямо на месте, хе–хе) — уверен, далеко не перед каждым жителем деревни эта властная женщина будет извиняться, даже если не права она сама или члены ее клана.
Да и с материальной стороной дела все в порядке.
А неплохая идея мне пришла в голову — ну, с книгой? Свиток то мне, как таковой, никуда не уперся — примитивных приемов, типа огненного шара, плетей воды, ледяных копий, воздушных кулаков и тому подобных низкоэнергетических заклятий, я знаю достаточно и без всяких свитков, а вот основы артефакторики познать бы хотелось — я ведь и сам, некоторым образом, артефакт. Шкатулка, ***, с сюрпризом! Ну а дальше, надо бы озаботиться поиском наставника по данной дисциплине — самостоятельные эксперименты с магией, даже при наличии пособий, до добра никого еще не доводили. На считанные единицы магов–исследователей, совершивших прорыв или открытие в какой–либо области искусства, как мне рассказывали в имперской академии, приходились сотни магов, ставших инвалидами, уродами и калеками. Видал пару таких: бедняги трудились лаборантами при академии — печальное зрелище — один потерял способности к магии почти полностью, второй поимел какие–то проблемы с памятью, и порой, не помнил, что с ним было еще на прошлой неделе.
Печально это все.
Никаких открытий я, разумеется, совершать пока что не собираюсь, но и разнообразные тонкие нюансы, каких полно, сможет разъяснить только наставник, а книги дадут лишь основы да общие представления. И мне пока что, хватит и их.
Тсумэ Инудзуки
— Мама!!! Как ты можешь с ним так спокойно общаться!!! — Хана буквально кипела от возмущения — Ты ведь не собираешься дать денег этому… Этому… Ууууу!!! Ненавижу этого Узумаки!
Глава клана Инудзуки быстрым шагом шла по центральной улице Конохи по направлению к кварталу своего клана, рядом почти бежала, подпрыгивая от распирающей ее злости, ее дочь.
— Мои братья! Они в больнице! Киба лежит и боится кашлянуть — ему больно, а Сен даже сидеть не может, так ему плохо, а ты хочешь дать этому подонку, который их избил, денег?! И что он там еще просил? Книжку почитать? — она уже почти кричала — Я его прибью сама, когда он перестанет прятаться в больнице, я… — мать положила девушке на плечо руку и сильно сжала.