Замечательно, что сказать…
И почему я не рад такому наследству? Разбираться с ним, однако ж, все равно придется, хотя, надеюсь, нескоро, ибо я не готов. И долго еще не буду готов.
Но время у меня еще есть…
Как впоследствии оказалось, я ошибался. Есть время подготовиться? Как подметил какой–то философ — хочешь рассмешить богов — поведай им о своих планах.
Глава 22
Зря я про Майто наговаривал, определенно зря. От повторной сдачи экзамена по своему предмету, он меня освободил, заявив, что, во–первых, знает мои настоящие возможности, во–вторых, расстройством зрения не страдает, и отлично видел, кто на самом деле пришел последним. Но, как он, поморщившись, мне сообщил, правила одни для всех, поэтому горе проигравшему. Мне то есть.
От дополнительных занятий со мной он, впрочем, отказался, отговорившись недостатком времени. Я предполагал нечто подобное, поэтому не расстроился. Думаю, предложи я ему что–либо, могущее его заинтересовать — время бы нашлось, но такова жизнь, хочешь — плати, а коли нечем башлять — шагай лесом. Я и сам бы так же поступил, если честно.
Ну что ж, сказано мудрыми: если нет хозяйки — горничную примени умело, поэтому за неимением хорошего тренера, буду совершенствоваться, как и раньше, самостоятельно.
От занятий меня, впрочем, провалы на экзаменах не освободили, учебная нагрузка только возросла, поэтому свободного времени, которого и ранее было мало, не оставалось совсем. Но я справлялся, правда, свободного времени оставалось совсем в обрез. Я похудел и осунулся, под глазами появились темные круги, но, тем не менее, пересдал почти все. Кроме той самой каллиграфии — сегодня отмучаюсь…
И спать…
Всю ночь, и на следующий день, минимум до полудня!
— Узумаки! — гаркнул мне в ухо подкравшийся Майто Гай — Ты уснул? Пятьдесят отжиманий!
— Но Майто–сенсей я не…
— Семьдесят!!!
— Да Майто–сенсей — прямо чем–то родным повеяло, так школа егерей вспомнилась, один–в–один тамошние наставники: виноват — отжимайся. Не виноват — все равно отжимайся…
— А ты, Харуно, ты, чем тут занимаешься? — он повернулся к Сакуре, потиравшей кулачки, отбитые ею об мои локти — Что это за пляски вокруг этого бревна? — он махнул рукой в мою сторону. Я, тем временем, уже толкал землю, так как сенсей за нерадивость мог и еще накинуть.
— Я почти победила, Майто–сенсей, не говорите так! Узумаки уже не мог атаковать меня!
— Да! Не мог… Потому что почти уснул!!! — учитель навис над съежившейся девчонкой — Массаж ты ему делать будешь в свободное от моих тренировок время, а когда я говорю вам биться — надо биться!!! Один спит на ходу, вторая занимается, непонятно чем… Что за молодежь–то пошла такая, а?
— Да, Майто–сенсей… я буд…
— Когда Узумаки закончит — продолжите. И чтоб я больше такого непотребства не видел! Понятно? — он отвлекся от учиняемого нам разноса — Нара! Еще один любитель поспать на тренировке… Нара!!! Пятьдесят отжиманий!!!
Майто ввел полноценные спарринги на тренировках. Причем пары в них назначал сам, по какому–то ему одному понятному принципу. Сегодня мне вот в пару досталась Сакура. Угрозы она не представляла никакой совершенно, поэтому я, машинально отмахиваясь от ее неуклюжих атак, или подставляя под них разные твердые части тела — вроде локтей и голеней, впал в нирвану, предвкушая заслуженный отдых. Майто это заметил, и вознегодовал, надо сказать, справедливо.
Впрочем, бить это худенькое розоволосое недоразумение я все равно не собирался, так что продолжили мы в том же духе, недолго, правда.
— Закончили. Так, Узумаки, слушай, что тебе скажу, парень — Майто успокоился и был предельно серьезен — В бою ты не должен смотреть, кто перед тобой — будь то ребенок, женщина, старик. Если ты начнешь жалеть противника — ты труп, потому что он тебя жалеть не станет. Ну а если ты о своей жизни не думаешь — подумай о товарищах. Глупо погибнув, ты подставляешь под удар и их тоже.
Да, он прав на все сто. Я знаю, что такое война.
— А ты, Харуно… Тебя можно похвалить за старательность, но этого мало. Слишком мало. Упорство и воля — вот над чем тебе следует работать. И больше времени посвящать тренировкам. Теперь ты, Нара…