Он сидел на её карнизе, прижимаясь пернатым плечом к холодному стеклу. Она спала, разбросав во все стороны волосы. Где-то среди них прятался телефон.
Он жмурил глаза и чувствовал внутри горячий шарик солнца. Она что-то бормотала во сне. На полке белел свежепривезённый тюлений череп – подарок от чужака. Он взмахнул крыльями и взлетел. У него тоже было что подарить.
Утром после завтрака она обнаружила на балконе здоровенный коровий череп и записку со смайликом.
18 глава
Она вывалилась из сна, толком не поняв, что её разбудило. Мозг лихорадочно соображал, надо ли ему подниматься и куда-нибудь идти. Пространство наполнилось густым басовитым мычанием. Она села. Коровий череп смотрел на неё из ниши шкафа. Она смотрела в его чёрные глазницы.
Череп замычал. В стенку застучали соседи. Её взгляд метнулся к стене. Череп снова замычал. За стенкой послышался неразборчивый мат.
Она метнулась с постели. Схватила череп. Он смотрел на неё. Молчал. Пока молчал. Она утащила его в коридор. Накрыла шерстяным одеялом, завалила подушками. Сквозь синтепон и перья пробилось приглушенное мычание.
Утром она осторожно обошла гору подушек, почти ожидая, что под ней что-нибудь шевельнётся.
Она ехала к кикиморе. В маршрутке пахло кожзаменителем и пылью. На передних сиденьях расположились парни и девушки в том странном возрасте, что находится между отрочеством и юношеством. Они о чём-то разговаривали. Мелькали незнакомые имена и события. Дальше, в середине салона, сидели немногочисленные взрослые.
Она смотрела в окно. За окном в отдалении проплывали заводские трубы. Череп ждал её дома, всё так же, под горой подушек.
Автобус резко вильнул. Водитель тихо выругался. Она окинула салон быстрым взглядом. Ничего не изменилось. Только кондуктор почему-то смотрела на дорогу. Автобус резко затормозил. Пассажиры заволновались.
– Да обгони их уже, – кондуктор хлопнула себя по бедру.
– Как я их обгоню? Они зигзагами едут. – В голосе водителя слышалось раздражение.
– Скоты пьяные! – Она видела, как кондуктор едва сдержала плевок сквозь сжатые зубы.
Автобус дёрнулся. Парни поднялись с мест. Через лобовое стекло они смотрели на невидимую ей с заднего сиденья машину. Автобус вильнул.
– Точно пьяные. Щас врежутся в кого-нибудь. Хорошо хоть скорость небольшая.
– Животные.
Автобус остановился.
– Всё кино кончилось. Шеф, открой. Щас мы им устроим. Профилактику.
Двери открылись. Парни высыпали наружу. Послышались крики, неразборчивый мат, хлопанье дверьми. Она заёрзала, стараясь увидеть хоть что-нибудь. Взвыл мотор. Крики прибавили в громкости. И из-за морды автобуса возникла серебристая Лада с кем-то торчащим из раскрытой настежь передней двери и стремительно скрылась во дворах.
Парни ввалились обратно.
– Эти обдолбыши увезли Серёгу! – один из них активно тыкал в проезд, в котором скрылась машина. – Шеф, давай за ними!
– Куда я с людьми? – Водитель посмотрел через зеркальце на пассажиров.
– Мальчика надо выручать, – сухонькая старушка поудобнее перехватила сумочку. – Гони.
Остальные пассажиры одобрительно загудели. Водитель пожал плечами и закрыл дверь. Автобус свернул во дворы.
Она смотрела на мелькающие за стеклом дома, качели, лавочки. Автобус трясло.
– Они где-то здесь.
Все вертели головами, ища серебристую Ладу. Она не отставала. Автобус в очередной раз свернул. Под колесами что-то захрустело.
Через несколько минут раздался крик: «Вон она! Гони!». Водитель нажал на газ. Автобус затрясло сильнее.
– Не уйдут!
Она увидела, как на лицах проступил оскал.
– Зажимай! Зажимай! Есть!
Автобус остановился, дверь открылась. Парни высыпали наружу. На этот раз она вышла вместе с ними.
Серебристую Ладу зажали в тупике гаражных спин. За тонированными стёклами что-то смутно шевелилось. Парни подлетели к машине и почти одновременно рванули все четыре двери. Из одной вывалился помятый Серёга. Из остальных вытащили по вяло сопротивляющемуся подростку. Мальчишки жмурились и по-ленивьи вертели головами. Им было хорошо.
– Зелёные совсем.
– Да ну их. Зашибём ещё.
Мальчишек отбросили к одной из гаражных стен.
Автомобиль не пощадили. В ход пошли руки, ноги и складной нож. Зашипели спущенные шины, зазвенело выбиваемое стекло, заворчал сминаемый мощными пинками металл. Это напоминало какое-то безумное жертвоприношение. Хаос звуков начал обретать ритм.
Вакханалию прервал клаксон маршрутки.