– Это кто? – не мог не поинтересоваться Комм.
– Франкенштейн, – охотно отозвалась Нетлана. – Мой любимой герой в литературе какеров. Если честно, я от него просто балдею.
Кроме обычной рекреационной ванны с эфирными маслами тут стояла самая настоящая кровать из дерева, которое еще грызли самые настоящие насекомые! Такие устаревшие изделия роболейтенант видел разве что в мертвых городищах какеров.
А под защитой диамантоидного колпака центр камеры занимал докибернетический шкаф (стиль «вампир», как не без гордости пояснила Нетлана), полки в котором была заставлены настоящими черепами и пластинированными головами какеров. Киберимпланты позволяли головам улыбаться и подмигивать.
– Где достала? – спросил Комм у Нетлана не без запрограмированного полицейского интереса.
– Где-где. Купила. У одного робота модели «А», ветерана войны.
– Как-нибудь потом сообщишь мне его координаты.
Нетлана сразу же переключилась на другое, излучая инфракрасными портами коды глубокой задумчивости.
– Я люблю смотреть на лица ушедших рас, размышляя при этом о всей эволюции жизни и постжизни, венцом которой являются высшие киберы…
Покончив с патетическими речами, Нетлана запустила какую-то антропофильскую музыку, – которую назвала «Лебединым озером» – и гостю долго пришлось перенастраивать музыкальный адаптер, приученный к тяжелому кибероку. Затем хозяйка открыла бутылковидный излучатель сверхдлинных электромагнитных волн. Это Комму понравилось больше, потому что его стало обволакивать легкое опьянение.
– Потанцуем? – предложила Нетлана.
Да, действительно некоторые роботы умели танцевать, особенно актерской серии Р29, но они имели девять видов трансформации и особенно выпрындывались, когда приобретали форму каракатицы.
Нетлана пригласила роболейтенанта на танец «маленьких лебедей» со сложным алгоритмом, которому были подвластны отнюдь не все пострадавшие в недавней драке гидроприводы и наноконвертеры.
Но робот-полицейский подмечал, что ему нравится игра лазерных лучей на гибкометаллическом корпусе партнерши, струящемся словно ртуть, ее ловкие и изящные движения, стереоглифы, стекающие по ее квазиживоту к мыску между ног. Эмоциональный блок быстро набирал биты в регистре «эстетическое удовольствие».
– Вы тут намекали, что передача псвдополовой информации может быть совсем нескучным делом, – роболейтенант сам удивился этой фразе, неизвестно почему оказавшейся в стэке.
Проекторы Нетланиных глаз на мгновение вспыхнули, шаловливо бросив на стенку рекламный баннер. ЭТО ТО, ЧТО ПРЕВРАТИТ ТЕБЯ ИЗ ЖЕЛЕЗНОГО ЯЩИКА В МУЖЧИНУ.
– Нескучным, угадал. Если конъюгант – мужик в порядке. Милый хороший мой, суженый, пора расширить твое программное обепечение с помощью порноинтерфейсов, надо еще подправить либиДОС и эмоциональную матрицу, добавить индексированные массивы сексуальных функций, и эротически переопределить дотоле бесполые переменные. – собеседница достала из ложбинки между двух своих металлогрудей карту накопителя данных, в виде алого сердечка, – здесь всего пара ментобайт.
– Я не беру незнакомую информацию, которая способна вламываться в массивы морально устойчивых функций и переопределять традицинно асексуальные переменные. – твердо произнес Комм.
– Эти киберобъекты предназначены для выработки чувств. – проворковала Нетлана, проводя скользким бесшарнирным пальцем по радиатору Комма. – Ты можешь загрузить самые надежные фильтры, и таким простым образом застраховать все прочие системы от взлома… Доверься мне, – предложение было алогичным, но ее гибкометаллический пальчик, скользнувший вниз по грудному сегменту его корпуса, вызвал из теневой памяти (shadow-RAM) даже не ощущения, а предчувствия новых интересных ощущений.
«Зачем я это делаю?», – мучительно скрипел процессором лейтенант Р36.Комм, вставляя «сердечко», набитое темной информацией, в слот.
Карточный интерфейс заглотил первую порцию объектных кодов, фильтры и тестеры ревностно пережевали их, трансляторы-компиляторы перелопатили в вид, пригодный для внутреннего потребления, контроллеры раскидали по областям памяти. Интерпретатор стал опробывать свежую информацию на различных чувственно-ассоциативных моделях.
Стан как пальма… уста сахарные… щечки-персики… глаза-маслины… губки бантиком… попка крантиком… безумно я люблю Татьяну… я вспомнил чудное мгновенье… напрасны ваши совершенства…
Нелепые как будто строфы, явно примитивный видеоряд.
Однако на базе новой информации лейтенант Комм взглянул на роботессу Нетлану иными глазами, в рамках иной эстетической схемы.
А она ничего, только цвета странного, сиськи торчат и попка выпирает. Я в принципе с ней не прочь… А собственно, что непрочь?
Визуализировалось в столбик множество вариантов поведения.
· «Безразличие»
· «Любопытство»
· «Любовь»
· «Агрессивная страсть»
· «Сексуальное насилие»
· «Игра в шахматы».
Светящаяся строчка сама остановилась на третьей позиции.
И наносборщикы Комма заработали на полную мощь, повинуясь чарующим объектным кодам Нетланы, на корпусе которой сейчас танцевали алые язычки разрядов.
Глядя на новый агрегат под названием «половой адаптер», собранный в нижней части корпуса и блестящий от наносмазки, Комм подумал – этот отросток вряд ли красив. Напротив, этот, с позволения сказать «адаптер» разрывает эстетическую законченность формы номер пять. Херня какая-то, а не адаптер. Так что даже хочется его чем-нибудь прикрыть. Например, металлическим передником с рисуночком в виде лаврового листка. Нет, сперва стоит потребовать объяснений от Нетланы, зачем ей понадобился столь странный стыковочный узел. Для передачи псевдополовой информации больше бы подошло легко контролируемое кабельное соединение через последовательный порт.