евёл голограмму в режим односторонней прозрачности и начал с интересом наблюдать сквозь газету за разворачивающимся действом. В мальчишеской компании первую скрипку играл вихрастый белобрысый задира. Казалось, он ни секунды не мог сидеть на месте. Громкий командный крик то и дело побуждал дюжину малышей ударяться в очередную шалость. Но спустя пару минут Анатоль выделил из буйной кучи-малы совершенно иного субъекта. Коротко стриженный шатен не бросался, очертя голову в очередную авантюру командира. Сперва он неторопливо размышлял над командой, и только потом осторожно начинал барагозить со всеми. Что получалось у него нисколько не хуже, чем у более резвых сотоварищей. Этот мальчишка вызвал у Анатоля неподдельный интерес. Пускаясь в бесконечные догонялки за электронным стрижом, мальчуган ни разу не споткнулся об разбросанные вокруг игрушки. Его большие серые глаза то и дело с интересом смотрели на совершенно неожиданные предметы. Когда же сквозь невообразимый крик и визг инженер услышал негромкую речь мальчишки, то чуть не упал, поражённый внезапной догадкой. Экзамен уже шёл! Этот маленький бионикл и есть тот самый, что выращен с использованием разработанной Анатолем логики. Пьянящее чувство восторга захлестнуло с головой. Программист тут же забыл и про жару, и про ребячий гомон, и про работодателей. Упиваясь грациозными движениями, вежливой речью и совершенно очаровательной детской улыбкой, Анатоль впал в чувство абсолютного восхищения... Глаза открывались очень тяжело. Действительность хоть и покачивалась, но так же полнилась солнечным светом. Анатоль обнаружил, что лежит на лавочке, а над ним стоит и виновато хнычет вихрастый забияка-блондин. С трудом приподнявшись, программист осведомился: - А что, собственно, произошло? - Простите! Это я! Я нечаянно... Уууу...- и мальчишка зашелся в плаче. Совершенно ошалев от произошедшего, Анатоль поднял глаза. Позади пацанёнка стояло сразу несколько солидных господ. И среди них инженер безошибочно узнал главу конструкторского бюро корпорации “Satellite”. - Лежите, лежите, молодой человек! Сейчас врач вас осмотрит. - Но что произошло? - Ребёнок не справился с управлением электронным стрижом. И птица врезалась вам в лоб. - Но... но экзамен? Тот, мальчишка шатен, он справился? - Шатен? С чем справился? - и господа недоуменно переглянулись. - Погодите-ка, вы пригласили меня на тестирование бионикла, выращенного с использованием разработанного мной логического аппарата. Как я понимаю, это тот мальчик, - и Анатоль тут же увидел малыша, которого обнимала молодая девушка. - Ах, вот вы о чём! Нет, этот мальчик вовсе не бионикл, а самый настоящий хомо сапиенс. Как и все дети в этой группе. - Но экзамен... - простонал Анатоль. - Экзамен выдержан с блеском! И мы вас от души поздравляем! - Но... Но я не понимаю. - Сейчас объясним, - и глава конструкторского бюро подвел к инженеру девушку, только что обнимавшую несостоявшегося робота, - Это - Инга. Бионикл, выращенная по вашей методологии. - Она? Погодите... Но в чем же тогда заключался экзамен? - Экзамен с успехом подтвердил возможность быстрого развития великолепных педагогических навыков. Подумайте только, от этого обормота никто ранее и не мечтал услышать слова извинения, - и глава КБ с удовольствием потрепал белобрысого отпрыска. 2204 год Темнота каменного узилища давила на психику не хуже громадных валунов, заваливших штрек. “Хорошо хоть этот бормочет, - и Георгий с неохотой опять вслушался в бубнёж товарища по несчастью, - Страшно, вот и не затыкается. Пусть гундит. Мне тоже страшно. Но я лучше помолчу...” Рассуждая в этом направлении, Георгий поднялся, зажёг фонарь и двинулся в сторону поваленной вагонетки. - Ну, чего тебе не сидится? - недовольный голос Марка сочился опостылевшей действительностью. Но Георгий не отвечал. Он уселся рядом с поясом, брошенным одним из шахтёров, и начал неторопливо открывать навесные сумки. - Инструменты решил перебрать? Ну, поковыряйся, поковыряйся. Всё равно делать нечего. Ты главное - особо не утруждайся. Кислорода мало. Когда ещё нас окопают... Но Георгий и на это ничего не ответил. С медитативной расслабленностью он крутил в руках железяки, несомненно принадлежащие наладчику киберкомбайна. Холод стали понемногу отвлек от пугающих перспектив. Даже непрерывная говорильня охранника постепенно слилась в неразличимый шум, а затем и вовсе стала игнорироваться сознанием. Пальцы осторожно вытаскивали инструменты, словно наслаждаясь холодной твёрдостью. Жёсткая насечка, как шкура волшебного дракона, совершенно непередаваемым образом ласкала ладони. Георгий вытащил маленькую блестящую отвёртку. И в голове тут же вспыхнул ворох воспоминаний... Детство, игрушечный конструктор, отец... Сам собой в ушах прозвучал мягкий голос: “Сынок, у тебя так ручка устанет. Ты держи инструмент легче, нежнее. Как птенца...” Но захвативший поток воспоминаний тут же разбился о скалу внезапно навалившейся темноты. И опять прорезалось отвратительное брюзжание: - Хватит батарею попусту тратить! Бездельничать и темноте можно. Георгий только вздохнул. А Марк, далёкий от душевного равновесия, разразился тирадой: - Этот чёртов Марс меня доконает! И так условия хуже, чем в аду. Так ещё и завалило! Это вообще никуда не годится. Работаешь как проклятый. А тут на тебе - завалило. Завалило! Меня! А вовсе не тех, кого следовало! Нет, этих преступных морд наверняка всех успели вывести. И только мы застряли. За что, спрашивается? - За что? - Георгий наконец решил заговорить, - Наверное, ни за что. Обычное дело. С нами это могло случиться. Разве тебя неволили наниматься охранником на тюремный рудник? Нет. Я тоже понимал, что инженера могут послать и в такое место. Вот сам и виноват. - Виноват? - Марк в сердцах сплюнул в стекло скафандра, и шторка очистителя тут же удалила слюну с внутренней стороны шлема. - Ты эти свои интеллигентские штучки брось! Выживать должны сильнейшие. И лучшие! А не тюремный сброд. - Вообще-то, выживать должны достойнейшие. Но кто в праве это оценивать? - Люди! Люди вправе оценивать людей! Не так что ли? - Так, так. Успокойся, пожалуйста. Но только не люди должны оценивать людей, а человек должен оценивать себя сам. - Это бред! Каждый оценит себя по самой высшей категории. Не так разве? - Нет, не каждый... Георгий набрал воздуха, чтобы пуститься в полемику, но Марк перебил: - Это ты про резиновоголовых что ли? - Так говорить о биониклах неприлично. Тебе не приходит в голову, что я могу быть одним из них? - Плевать я хотел на них. И на то, что их признали равноправными нам. Ненавижу этих... - Марк запнулся, вспоминая слово, - гуманистов. Одно дело бабу слепить для койки и кухни, другое - признать их равными человекам. Это вообще никуда не годится. Ну, а ты точно не из них. - Почему это? - инженер от удивления даже повернул голову. - Я - охранник. Наблюдаю за всеми. Это моя работа. - За мной тоже? - Конечно! Вдруг ты - пособник потенциальных беглецов. Так вот, ты - не резиноголовый. Сто процентов. Хотя, сперва думал иначе. - Интересно... - Ты спокоен как они. Это да. Но стоит присмотреться, и легко замечаешь, что ты порой срываешься на мелкую суету, - Марк усмехнулся, - Даже руки от волнения подрагивают. У них такого не бывает. А ещё конверт. - Что конверт? - инженер едва не вскрикнул. - Носишь во внутреннем кармане, трясёшься над ним, и в то же время извозюкал до невозможности. Они так с дорогими им вещами не поступают. Георгий замолчал. А Марк придвинулся, по-простецки хлопнул инженера по плечу и совершенно иным голосом спросил: - А что у тебя там? Георгий сглотнул комок и просипел: - Фотография отца. - Пластиковая что ли? - Марк даже сам удивился своему предположению. - Да, это его единственное фото. Он почему-то ненавидел фотографироваться. - Надо же... Представь себе, мой тоже этого терпеть не мог. - Хм... Я спрашивал его, но он не желал отвечать. Я много раз пытался его снять, но он всегда это замечал. Всегда. Даже когда я втыкал в ковер камеры размером с игольное ушко. - С ума сойти! И мой был совершенно таким же! У меня так и не осталось ни одного его снимка. И как же ты заснял? Георгий несколько раз тяжело вздохнул. В тиши обваленной шахты шуршание воздушного фильтра показался Марку громким, словно стук барабана. Секунды летели, но инженер молчал. Марк уже было решил, что слушать шелест воздушного потока придётся долго, но Георгий внезапно заговорил. - Помнишь, как тридцать лет назад началась климатическая катастрофа? - Мне тридцать два. Я только это и помню. - Мне тридцать шесть. Так вот. Когда магнитное поле Земли стало ослабевать, многим пришлось несладко. Мама трудно переносила повышение радиации. И жить постоянно в укрытии не желала. - Погоди-ка! Но биометаллическая кожа появилась практически сразу! - Нет. Ты просто не помнишь. Тогда металлизирование кожи ещё только начинали внедрять. Надо же... Ведь совсем недавно никто и вообразить не мог, что через несколько лет земляне, словно старинные роботы, буду сверкать кожей из нержавеющей стали, - Георгий снова вздохнул, - И вот маму в очередной раз выписали из больницы. Это случилось раньше запланированного. Она позвонила, когда медики уже привезли её к дому. Так вот отец, позабыв обо всём, без защитного костюма бросился к машине... Вот тогда я и успел его сфотографировать. Конечно, потом он файл нашёл и удалил. Но я успел сохранить пластиковый отпечаток. - Да... - голос Марка внезапно наполн