Стил улыбнулся графине Орландо, вложив в улыбку крохотную частичку энергии Луны – покровительницы любящих женщин. И Корнелия изменилась на глазах, капризное выражение слетело с лица – перед герцогом стояла похорошевшая улыбающаяся женщина.
– Графиня, до моря Швейцеров будьте с нами, – мягко сказал Стил. – Но после, я повторяю, ни одна дама с армией не пойдет, не будет исключения ни для вас, ни для этих красавиц.
Стил хотел добавить, что никакого барона фон Крейна в Баварии нет и не было последние сто лет, что сестры, скорее всего, самозванки, но промолчал – зачем давать повод для грязных сплетен? Король Ласло, несмотря на все свои увлечения и славу сластолюбца, верный вассал Торренса, он привел под стены замка Владык тридцать тысяч отборных воинов, и еще никогда любовные похождения не мешали Ласло в государственных делах. Пусть наслаждается последние дни перед походом. Если только его и женщин не настигнет перерождение…
Стил знал, как это страшно – когда душу сжирает внутренний когтистый зверь, оставляя у человека лишь примитивные инстинкты. Потом душа страдает, посылая в астрал волны боли, страдает до тех пор, пока эар не погибнет – тогда душа свободна. От перерождения не застрахован никто. Только Посвященные свободны от заразы. Хотя эары чужды людям и почти неподвластны магии Душ, ритуал Испрошения Титулов, похоже, отсеивал людей с таящейся до поры внутри тварью. Но Посвященных ничтожно мало, их всего около двух тысяч на всю многомиллионную Империю.
Герцог, наконец, попрощался с графиней. Проходя мимо дверей в личные покои Ласло, Стил ощутил такую мощную эманацию вожделения, что содрогнулся. «Видимо, сестры в любовных играх так же хороши, как внешне», – подумал Великий имперский арбитр.
На огромной постели под пышным балдахином, на мягких шкурах снежного барса, король покрывал поцелуями тела двух красавиц, свободные от плена одежд. Руки ласкали их отвердевшие от желания груди, скользили по бедрам, ощущали нежность и влагу женского лона, источавшего любовный сок. Мужская плоть Ласло наконец слилась с плотью баронессы, король издал страстный стон, привлек к себе и вторую женщину, впился в ее губы, его язык проник в ее рот.
Лицо баронессы фон Крейн, искаженное страстью, неуловимо переменилось, дыхание стало хриплым, глаза закатились, но Ласло ничего не замечал, он достиг пика наслаждения.
Королевское семя оросило нутро уже не женщины.
Пронзительный, страшный, звериный крик догнал Стила на лестнице, ведущей в башню Арбитров. Герцог сразу определил его источник. Когда Стил подбежал к окованной медными листами двери с хитроумным замком, возле нее толпились придворные и стражники из Венгерской гвардии в шлемах с серебряными крыльями. Ломать дверь и даже стучаться люди не решались: Ласло отличался крутым нравом. Но Стил знал – сейчас не время для церемоний. Удар ногой – многопудовая дверь с треском проваливается внутрь комнаты. Великий имперский арбитр вбежал в покои и замер. То, что он увидел, ошеломило даже его. ТАКОГО Стил еще не видал.
Тело венгерского короля свисало с постели. Низ живота Ласло представлял собой сплошную зияющую рану, шея сбоку была перервана, среди багровых мышц Стил видел неестественно белые позвонки. Рука Ласло сжимала меч, на полу лежал эар с отрубленной головой. Тело женщины, которым воспользовалась тварь, вместо влагалища имело теперь разверстую пасть, полную кинжаловидных зубов. Разрывая меха, на постели билось в агонии второе существо. Ласло успел, несмотря на ужасные ранения, нанести удар и ему. Нежную кожу, минуту назад принадлежавшую красивой даме, на груди прорывали два роговидных выроста, руки утолщились, вместо пальцев существо имело пять когтей, похожих на когти росомахи.
Стил приблизился к кровати. Эар медленно повернулся к герцогу. Одна лапа его пыталась прикрыть распоротый живот, из которого ускользали внутренности, а вторая тянулась к человеку. Ноги твари дергались, выгибались в коленях под неестественными углами. Стил добил нелюдя, эар тонко взвизгнул и замер, освобождая из тела душу женщины… Из угла комнаты послышались странные всхлипы. Великий имперский арбитр обернулся – в углу, согнувшись, стоял видавший виды капитан личной гвардии Ласло, его рвало.