- Судите сами...
11
Сон был страшен.
Черная мгла, холодная как надгробный камень и такая же твердая, сковала меня с ног до головы. Сменяя плотные оттенки черного до пепельно-серого, тьма раскрыла предо мной просторы подземного грота, по большей части затопленного водой. Детально прорисовала движение воды и трон из камня, возвышающийся на россыпи белесых костей, которые когда-то принадлежали людям. Неподвижная я стояла на коленях перед черепами и не смела, отвести взгляда от того, кто восседал вверху, на троне. Укрытый в рваную мантию он подпирал голову левой рукой и задумчиво тарабанил по подлокотнику иссохшими пальцами правой. В нем чувствовалась сила, уверенность в своем величии и непоколебимая правота, несомненно, передо мной правитель, наделенный высшей властью. Лицо хозяина грота скрывал капюшон, ноги прятали сапоги, но глядя на пальцы, унизанные тяжелыми перстнями, я могла поклясться, что он давно не живой.
«Ну… - протянул мертвец глумливо, - значит, это ты, ничтожный человечишка, посмел активировать мой клинок?»
Дернулась, чтобы вскочить и чуть в голос не застонала от боли. Его клинок…! Не может быть. Неужели это и есть тот самый некромант, дневник которого мне доверил барон? Но как я оказалась тут, почему?
Мое замешательство, он воспринял, как отпор, сжал руку в кулак, и тьма, повинуясь приказу, подтащила меня ближе к костяной насыпи.
«Отвечай, тварь!»
«Я…»
«Зачем?» - он махнул рукой, и призрачные оковы сжали меня сильнее.
«Для защиты! Там… волки хотели нас растерзать. И… я просто вернула их домой, - и почти задыхаясь, прошептала: - Прошу вас, распустите тьму!»
Он не спешил исполнить просьбу, прислушивался к моим сдавленным хрипам, словно бы размышляя согласиться или нет.
«Странный у тебя голос, - заметил мертвец, прикоснувшись пальцами к острому подбородку. И продолжил рассуждения вслух, сам с собой разговаривая: - Слишком нежный для молодца. Ты, что кастрат?»
«Нет».
«Может, молод слишком? - спросил сам у себя задумчиво и, лениво закинув ногу на ногу, поинтересовался: - Сколько тебе лет?»
«Двадцать один год».
«Женщина? - мертвец растерял всю свою величественную стать, вскочил сгорбленный и гнутый, и замер, нерешительно сжимая и разжимая костлявые кулаки. - Ты женщина?»
От движения с головы хозяина грота соскользнул капюшон, и я от ужаса подавилась ответом. Его лицо из туго натянутых жил и белой кожи смотрело глазами слепца, и губы кривились в застывшей гримасе боли. Один из Правителей Тардема, долгожитель, сам Иуерлит Наз Завай - высший некромант!
«Чего молчишь? Подтверди мою догадку!» - взмолился он, воздев руки к небу.
«Да, женщина».
Осклабился и медленно, боком, придерживаясь за выступающие кости, вниз сошел. Остановился в двух шагах от меня, вайевб наступив при этом одной ногой на человеческий череп, руки сжал в молитвенном жесте и спросил почти мирно:
«Раз так, то ты в платье, верно? Какое оно?»
«Черное...» - прошептала, потупившись, потому что смотреть на лицо изуродованное временем и проклятьем было выше моих сил.
«Ты в трауре?»
«Нет, это платье лекарки».
Леди Таис лично его выбирала на скудном рынке города Танири. Она жаловалась на качество ткани, мне же больше всего не нравился покрой, неудобный, некрасиво перекроивший фигуру. И сейчас мои прошлые мысли вспоминались с грустью. Если я здесь, выходит, умерла, так и не встретившись с бароном и не вернув ему два клинка и дневник некроманта. Как жаль… И как глупо было когда-то расстраиваться из-за платья, которое мне не шло и было не удобным.
«Ты лекарка, - голос мертвеца, звучащий сейчас по старчески надтреснутым, вырвал меня из размышлений о былом: - Ты та, что лечит, да? Или лекарка одолжила это платье тебе?»
«Я лекарем была…»
Не дослушал, произнес неуверенно с болью:
«Молодая женщина лекарка, милосердная чистая душа, которая воспользовалась реликвией волков для спасения себя и… - мягко, ненавящево спросил: - Кого еще? Ты же не одна там была?»
«Троих бесеков и девушек...»
«Еще и горной гнили жизнь спасла?!»
«Они не гниль».
«Кому как… - не стал он спорить, медленно осел на кости, подпер голову рукой и на меня уставился. - И как к тебе попал клинок черной стаи? Дневника моего ты в глаза не видела, иначе бы им воспользовалась. Уж я-то знаю… - некромант вновь заговорил сам с собой, с ехидцей и торопливо. - Я бы знал. Да-да, знал бы, от меня такого не утаишь. Да и кто удержится от мести? Месть сладка, она как патока вязкая и приторно сладкая. А тебе, - усмехнулся ехидно, - есть за что мстить. Уверен, хлебнула горя сполна и еще хлебнешь… Ты же лекарка излишне самоотверженная».