- И широкой практике по спасению бесеков, - добавил Стафорд, стараясь шуткой вывести ее из оцепенения.
Она не поддалась, наоборот услышав это, дрогнула.
- В дневнике некроманта говорится о запретах для... игроков. - Обернулась виновато глядя на барона. Хотя он и так уже догадался, кого она прикрывает незамысловатым словом: «игроки». - Они получали невыполнимые задания, условия которых не редко противоречили друг другу. И если условия были соблюдены, а задание выполнено обо… игрок получал свободу.
Прокололась, но вида не подала. Смешная.
- Думаешь, с ним сыграли в такую же игру? Пообещали освобождение?
Она помотала головой, прошептав с горечью:
- Слишком сильным было его отчаяние и неприязнь, недоверие на грани безумства. Они ему ничего не обещали и поставили запрет. Знаешь, он ведь не сходил с тех костей, а потом с ковра. Все время ограничивал пространство…
Еще немного и она начнет жалеть мерзавца некроманта, подумал барон и кашлянул, чтобы следующей фразой намеренно вырвать ее из забытья:
- Ариш, а есть мы сегодня будем? Или мазь на моих губах с лихвой заменит сытный ужин?
Кареглазая моргнула несколько раз и, заметив его бросок к подносу, вот уже полчаса ждущему, когда его освободят, завопила:
- Не смей! Я же тебя намазала…
Подскочила, поднос отобрала, рьяно оттеснила оборотня к кровати и сама взялась за нарезку мясных колбас истекающих пряным жиром. А затем отварную картошку, почистила, нарезала и полив поджаренным луком, примяла. Намешала что-то в салате, добавив туда несколько капель своей настойки, и судорожно выдохнула.
- Лечишь-лечишь, а они все норовят отравиться.
Нахмурился.
- Я не чувствую отравы в еде.
- В тарелках ее нет, она на твоих губах, - взгляд лукавый из-под ресниц бросила и опять возопила, - не трогай!
А он уже стер руками и не поморщился даже под грозным карим взглядом. Почти полностью зажившие руки потер, улыбнулся:
- Приступим.
- Вы… - прошипела девушка, забыв об уговоре и, даже ткнула в его здоровое плечо пальчиком: - только что по рукам растерли этот яд, а ведь он с губ-то не сошел!
- И почему опять на вы?
- Боже правый, так трудно было подождать, хотя бы пять минут? Ты же опять не сможете кушать самостоятельно…
Вот как? Он подавил победную улыбку и постарался сделать скорбный вид, а лучше всего возмущенный.
- То есть ты меня отравить решила, так?
- Пять минут, и он растворился бы из-за сока хворры, который я добавила в салат. А вот теперь…
Придется кормить с рук! Расплылся в улыбке варвар и тут же ее погасил, пробасив:
- Прости, - даже потупился на мгновенье.
Кормила стараясь не коснуться губ оборотня ложкой и не испачкать его подбородок жирными каплями. И аккуратно ела сама, внимательная и серьезная, готовая в любой момент скомандовать грозным голосом: «Руки!». Провоцировал, играл и трижды заставил ее вскрикнуть, чтобы он губ своих не касался и к еде руки не тянул.
В конце ужина Стафорд хитро прищурился, протянул как бы между прочим:
- Начинаю понимать, как здорово - болеть. Следует еще раз повторить… - и красноречивый взгляд на Аришу.
Фыркнула отложив чашу с питьем:
- Не смей.
- Это еще почему, ты же вылечишь?
- А ты не нравишься мне в качестве больного, - повела она плечом и хмуро посмотрела на оборотня.
- Быстро поправляюсь? - предположил он.
- Сопротивляешься. Да так что уже и не понять, я болею или лечу. - Она зевнула и потянулась вверх, как кошечка.
Завороженный скольжением ткани по девичьему телу, глава белой стаи замер и громко сглотнул, а попутно пропустил начало ее вопроса.
- …надо было с тебя слово взять в самом начале лечения, да?
А что ответить? На языке тьма предложений и все они не благопристойные. Он кашлянул, возвращая нормальную тональность голосу, и взгляд с трудом отвел от белой ткани на девичьей груди. Пора уходить.
- Хорошая мысль приходит с опозданием, - вынес вердикт барон и, поблагодарив за ужин, поднялся из-за стола: - Ложись, я окно закрою и пойду.
Он двигался медленнее, чем обычно и ставни задвигал нехотя, как старик едва ли не сдерживая кряхтения, а на самом деле стон. Неужели не спросит? Ставни закрыты, штора задернута, а в комнате все еще висит молчание. Жаль…
Он решительно направился к двери.
- Ты куда?
Спросила все-таки. Тихо выдохнул, обернулся.
- Дела.
- А…
Не скажет, и не попросит, он это понял по отчаянному карему взгляду и сцепленным ее рукам. Постесняется отрывать от дел, в угоду собственных желаний и страхов. Что ж придется сделать послабление.