Очнулась привязанной к столбу. Голова нещадно болела, во рту пересохло, а бок саднил. Попытка сдвинуться не увенчалась успехом, слишком туго сдавливала моё тело верёвка. Не сколь раз дёрнув её, почувствовав, как она врезается в тело, я на время успокоилась и решила осмотреться.
— Пей! — неожиданно приказал женский голос, ткнув мне в руки чашку с водой.
— Спасибо, — с усмешкой бросила и выпив всё до капли, я изучающим взглядом посмотрела на благодетельницу. Невысокая, загорелая лет сорока женщина, с недовольным лицом и взглядом полным ненависти.
— Зря всё выпила, больше не принесу, — довольно оскалилась она, показав во всей красе коричневые зубы.
— Тогда я умру от жажды, и твой хозяин не сможет меня продать.
— Ты знаешь наш язык? Беглая? — удивлённо воскликнула женщина, испуганно отпрянув.
— Угу, зарезала пятерых господинов, — зловеще прошептала, щёлкнув зубами, тут же с трудом сдержала гримасу боли, отозвавшейся в голове. Я мысленно выругавшись на себя за глупую театральность, смотрела вслед убегающей женщине, пока та не скрылась в юрте.
— Хм… кажется, я в стане, — прошептала, с удивлением оглядываясь. Вокруг столба, где меня с «удобством» разместили, стояли несколько белых и чёрных юрт, между ними сновали люди, где-то совсем недалеко слышалось жалобное блеяние баранов. Рядом с жильём варили мясо в больших закопчённых котлах, и к небу тянулись струйки серого дыма. Ребятня убегала от двух маленьких лобастых щенят, дразня их полуобглоданной костью.
«Дети везде одинаковы» — мысленно хмыкнула, откинув голову на столб, прикрыла глаза, в ожидании своей участи, надеясь, что долго ждать мне не придётся.
За весь день, ко мне больше так не подошли, солнце нещадно припекало, я мучилась от жажды, но ни один человек, оказавшийся рядом, даже не посмотрел в мою сторону. А два мелких гадёныша ещё и поиздевались, медленной струйкой вылив прямо передо мной пиалу с водой. Правда, тут же отхватили от невысокого худосочного мужчины, который пинками погнал поганцев в рядом стоящую юрту.
А ближе к вечеру всё стойбище пировало. Мужчины уселись между юртами на ровно вытоптанной полянке, а женщины хлопотали у костров. Озарённые красными отблесками пламени, принарядившись в меховые шапки, нацепив на себя немало металлических подвесок, они большими ложками накладывали куски мяса в деревянные и глиняные миски.
Мужчины довольно поглаживали свои бороды, посматривая на служанок, совсем молоденьких девчонок, которые разносили тарелки с мясом. Их женщины, будто были рады тому, что внимание мужчин обращено не на них, весело посмеивались.
Наблюдая за жизнью кочевников, глотая слюну от витающего аромата отварного мяса, я не сразу заметила приближение девушки, которая не прекращая оглядываться, быстро стараясь сделать это незаметно, бросила мне в ноги небольшой свёрток.
— Спасибо, — беззвучно прошептала, осторожно, не делая резких движений, я развернула ткань, в которой был завёрнут маленький шмат мяса, его я тут же умяла, практически не жуя.
Ко мне пришло только утром. Ильшат, нависнув надо мной, чуть склонив голову изучающе осмотрел меня, прежде чем соизволил проговорить:
— Поднимайся.
— Зачем? Мстить будешь?
— Молчи и делай, что велено! — Рыкнул мужчина, холодно сверкнув своими глазами, смачно сплюнув в пыль, зло бросил, — мужчины, не справившие с кучкой слабых женщин, недостойны лёгкой смерти. Поднимайся!
— Не могу, ноги не держат, со вчерашнего дня воды ни капли не выпила, — нахально заявила, продолжая сидеть.
— Ата!
— Давала воды ей, врёт! — тут же взвизгнула та самая женщина с коричневыми зубами, выглянув из юрты.
— Один раз, крохотную пиалу, — язвительно проговорила я, тут же добавив, — если употреблять мало воды, то кожа становится сухой и появляются морщины, лицо станет сморщенным и не красивым, а волосы выпадут.
— Ата! Воды неси, — зло рявкнул Ильшат, подозрительно на меня посмотрев.
— И для мытья тоже, песок и грязь испортит всю красоту на лице, — дерзко прибавила хотя внутри меня всё сжималось от страха, но я надеялась, что нужна этому Ильшату, чтобы продать подороже, поэтому постараюсь выторговать себе комфорт.
— Делай, что сказала эта, — распорядился мужчина, недовольно зыркнув в мою сторону.
Спустя два часа, я умытая, сытая и напившаяся тёплой затхлой воды до икоты, сидела на смирной кобылке, привязанной к гнедому Ильшата, и двигалась по узкой покрытой чахлой травой дороге, которая петляла среди поросших кустарником и редким лесом невысоких холмов.