Парень снова зашагал вперёд, пролезая через кусты. Вокруг был всё тот же жуткий полумрак. Такой, что казалось, будто бы из темноты сейчас выскочит что-то ужасное и схватит его. Напряжение росло, но ничего не происходило. Только хрустели сухие ветки под ногами.
А эти разбойники, в лагере которых он провёл столько времени. Он ведь тоже сбежал от них, потому что ничего не смог поделать. Даже своему другу Тропф не смог объяснить то, что понял сам. Наверное, теперь его все там считают предателем.
Очередное поваленное бревно попалось на его пути. Парень пролез под ним, целясь головой за трухлявую кору. Труха эта посыпалась за шиворот. Но ему было не до этого.
Тропф продолжал думать. Все эти сомнения, что набросились на него, едва он потерял из виду тот огонёк, продолжали терзать его душу. Несчастный не знал этих мест и даже не мог сказать, в какой стороне его родная деревня. Единственное место, где он был кому-то нужен.
Всё, что у него было, это образ высокой тёмной башни, окружённой кольцом строений. Тот самый, который он увидел с обрыва.
Но что его там ждало? Этого он не знал. Может быть, его никто не заметит. Несчастный беглец станет очередным бедняком и проживёт тоскливую жизнь, шатаясь по улицам среди толпы. А может, парня сразу раскусят и тогда жизнь его будет очень короткой и закончится на плахе.
– Ух, – Тропф остановился. В лесу по-прежнему было тихо и темно. Он едва мог различить свои руки в этом мраке. На секунду ему подумалось, что лучше остаться здесь. Тихо умереть в этой глуши, никем не замеченным.
Парень устало рухнул на колени. Хватит с него. Что толку трепыхаться, как рыба, выброшенная на берег? Всё равно впереди лишь смерть. Неважно, какой она будет долгой или быстрой. Гнев, что охватил Тропфа у той мельницы, уже давно пропал. На несчастного навалилось жуткое отчаянье и бессилие.
До этого он мнил себя героем, но сейчас понял, что героем он не был. Герои не убегают. Герои не совершают ошибок. Они всегда уверенно действуют и без страха идут вперёд. Иначе бы о них не слагали баллады.
К несчастью, только сейчас Тропф осознал, что не всем суждено быть героями. Не все могут сражаться с драконами и побеждать. Есть те, кому это не дано. Но о таких неудачниках не сочиняют песни и не поднимают в их честь кубки на роскошных пирах. Их стыдятся и их забывают, чтобы они не позорили род. Хотя, наверное, о них стоило помнить, чтобы, такие как он, не убегали из дому.
Тропф мрачно улыбнулся этим мыслям. Ах, если бы ему кто-то рассказал о парне, который сбежал из дому, чтобы оказаться в лагере полном разбойников и бежать уже оттуда, дабы умереть в глуши…
Может быть, тогда он дважды подумал бы, прежде чем идти сражаться за короля Торальда. Впрочем, скорее всего это бы ему не помогло. И он всё равно бы отправился на войну, считая себя умнее, чем этот глупец из рассказа.
Парень всё сидел на коленях среди пышных кустов. Вокруг тишина. В небе даже звёзд не видно – всюду торчат листья и ветки, закрывая обзор. Тут самая чаща. Глушь, каких свет не видывал. Долго же Тропф сюда лез. И, кажется, нашёл его – то место, где наступит его смерть.
Вся эта тьма вокруг, словно пролезла в его душу и закрыла её тёмной пеленой. Сковала его тело отчаяньем и слабостью…
А потом это ощущение вдруг резко оставило его. Тропф вдруг понял, что просто не мог позволить себе сдаться. Надо было бороться. И бороться не за Радас или Рэдгарт. Надо было бороться за себя.
Поэтому он поднялся на ноги и снова двинулся вперёд. Сомнения начали уходить прочь. Плевать, что с ним случится возле этой стальной башни. Плевать, что подумают о нём жители этих мест и те ублюдки в лагере. Тропф вдруг преисполнился какой-то отваги и решил, что справиться со всем, что выпадет на его долю.
Будто бы дикий бир, он полез прямо через кусты, обламывая ветки. Кажется, где-то вдалеке журчала вода.
Парень прорвался сквозь чащу и выскочил на песчаный берег. Мимо него медленно несла свои воды широкая река. Широкими петлями она уходила вдаль туда, где раскинулись многочисленные поля.
Начинался рассвет. И на фоне светлеющего неба было видно торчащие лопасти мельниц и крыши домиков с печными трубами.
Тропф вдохнул полной грудью и огляделся по сторонам. А потом увидел вдалеке Стальной Донжон. Пламя Королей уже нельзя было различить – стало слишком светло. Но шпиль башни, поднимающийся к облакам, ясно просматривался впереди.
– Наконец-то, – выдохнул парень и оглянулся на лес позади. Теперь тот казался каким-то невзрачным. Будто бы обычная роща, с её кустами и молодой порослью. И даже никакого мрака в ней не было. Впрочем, раздумывать об этих переменах у него не было времени – надо было торопиться.