— Лёгким бронепоездам: «Фантомас 1», «Фантомас 2», «Фантомас 3», «Фантомас 4»
— Тяжёлым бронепоездам: «Урал», «Кама»
— Топливному поезду: «Бочка»
— Ремонтному поезду: «Киянка»
— Поезду обеспечения полётов вертолётов и беспилотников: «Клумба»
— Штабному поезду: «Акбаст»
— Поезду тяжёлого вооружения: «Мортира»
— Медицинскому поезду: «Таблетка»
— Поезду обеспечения тыла: «Крупа-1», «Крупа-2», «Крупа-3»
— Поезду перевозки автотранспорта и катеров: «Мотор»
— Поезду с учёными: «Головастик»
— Поезду для перевозки лошадей и прочих животных: «Чёрный бык»
— Вертолётам: «Дракон», «Центавр», «Ворон», «Горыныч», «Ястреб», «Юнкерс»
— Пассажирским поездам: «Спальник-1», «Спальник-2»
Душа в тело
В голове шумело. Сердитый голос кричал: «Смирно! Смирно!». Потом заплакала женщина: «И так денег нет, так ты ещё приволок..». К этому разноголосью добавились неразборчивые крики, собачий лай. Потом загремели пустые бочки, они катились по железному полу, заклёпки вылетали из них, отщёлкивая штукатурку со стен.
— Какая штукатурка? Заклёпки? — вопросы начали грудиться, как сплавные брёвна в заторе на реке. — Они рухнут, на голову. Надо плыть!
Бревно выскочило из залома, крутнулось, чёрное, глянцевое от воды, взлетело и начало падать.
— А-а-а!!
— Очнулся, — услышал Манжура мягкий женский голос.
— Если сразу есть попросит, значит в норме, — засмеялся чей-то знакомый хриплый бас.
Николай открыл глаза.
— Есть хочешь? — возле него стоял Седых. — Суп из курицы. А больше тебе ничего нельзя.
Он снова засмеялся.
— Привет, Яша, — просипел Манжура. — Пить хочу.
Женщина-врач поднесла ему стакан с желтоватой жидкостью. Пересохшее горло сразу впитало сладкий компот. На лбу Николы выступил пот.
— Четыре дня валяешься уже тут, ясновидец, — Седых поправил сползший с плеча халат, одетый внакидку. — Всё пропустил, и бой, и гонки. Мужики из взвода тебе приветы передают.
Старшина присел на деревянную табуретку и рассказал больному про неудачный поход на Екатеринбург, схватку с работорговцами, вертолётную атаку и про предполагаемый диагноз болезни Манжуры. После того, как он потерял сознание на плотине Камской ГЭС, решили, что у него нервный срыв.
— А людей много побили в Кунгуре? — Никола сел на койке. — Жалко их.
— Из взвода пятерых ранило, да на «Фантомасе» троих зацепило, — ответил Седых. — И местных, кунгурских четверых из гранатомёта посекло. Ну и одного бандита наповал.
— Как страшно всё это, — Никола покачал головой. — В жуткое время живём.
Старшина недоумённо глянул на него. Манжура, который прошлым летом лихо завалил двух бойцов чёрных викингов, рассказывавший раньше, как он стрелял из засад по врагам и даже пытался отрезать у мёртвых уши на память, вдруг стал жалостливым.
— Неплохо тебе шок мозги подрихтовал, — Седых хмыкнул. — Не отуторел ещё. Да, самое главное не сказал тебе. С этими, которые вагоны поднимают, кинологи смогли общение наладить. Сейчас решают, может, всю экспедицию на них поставят. Радиоприёмники ставят в тепловозы. Как-то сигналы им передают, и составы летают просто. Но только над рельсами. Комэска сказал, рискнём, на них поедем, а если пропадут, то на рельсы встанем.
Манжуру вновь окатила волна приятных ощущений, но гораздо слабее, чем тогда, на плотине. Он вспомнил, как искрящееся облако переливалось под колёсами бронепоезда. Почувствовал изумление, исходящее от него, а потом темнота, голоса и вот больница.
— Когда его выпишете? — Седых обратился к врачу.
Женщина посмотрела на Манжуру, помолчала, подумав, и сказала, что если ухудшения не будет, то завтра.
Николай улыбнулся и завалился обратно на койку. Старшина пожал руку ему, докторше и вышел.
Спал Манжура спокойно, без кошмаров, только под утро ему стало тоскливо и он, ещё не проснувшись, прослезился. Он хотел увидеть маму во сне, но вместо неё к нему явился здоровенный негр в синем халате, который плевал ему на ноги.
Утром Николай вспомнил сон и подивился. Потом он задумался и пытался вспомнить своих родителей, но так и не смог. Мелькали обрывки с какими-то людьми, поля кукурузы, белые медведи, огромные, в сотню этажей, дома, змеи, горящий лес, урчащие танки, автоматная стрельба. Он вспомнил, как убил двух викингов, и в груди снова заныло, и снова ему стало жалко их.
Врач, с которой он поделился своими ощущениями, сказала, что, видимо, он был контужен. И происходящее — это отголоски травмы головы. Не надо волноваться, и они не будут повторяться.