— Значит, твой дед основал Tin Gypsy?
— Технически. Хотя большинство считает, что это заслуга отца и Стоуна. На самом деле, Стоун никогда не хотел быть лидером, так что все досталось папе.
— Он был президентом?
Я кивнул. — Все годы, кроме пяти лет, когда эта должность принадлежала мне. Стоун был его вице-президентом, как Эмметт был моим.
Папа сказал мне однажды, что они со Стоуном не предполагали, что Цыгане станут такими большими. Все закрутилось глубже, чем они могли ожидать. Но гараж не всегда приносил хорошие деньги. Стоун тоже работал механиком, и у них обоих были семьи, которые нужно было кормить. Их братьям по клубу тоже нужны были деньги, поэтому он принимал решения, правильные и неправильные, в интересах всех мужчин.
Насколько мне известно, отец ни о чем не жалел, пока не убили маму.
А потом было уже слишком поздно. Он потерял себя в ярости и мести.
— Откуда у тебя прозвище Дэш?
Я загружал тарелку в посудомоечную машину. — Мама. Она называла меня Дэш, сколько я себя помню, потому что я никогда не переставал бегать. Я становился Кингстоном только тогда, когда у меня были большие гребаные проблемы. В детстве ничего не было достаточно быстрым. Я сломал руку, гоняя на велосипеде по кварталу, когда мне было семь лет. В десять лет Ник построил мне картинг, и я отключил тормоза. И так постоянно. Все, что она могла с этим сделать, это заставить меня носить шлем.
— Я не знала, что сплю с адреналиновым наркоманом. — Она усмехнулась. — Хочешь еще пива?
— Зависит от обстоятельств. Я скоро поеду домой?
— Прежде чем я отвечу, у меня есть еще один вопрос.
— Конечно, есть. — Я загрузил последнюю посуду, затем повернулся к ней лицом. — Зажигай.
— Что у нас с тобой?
— Секс. — Я усмехнулся. — Действительно отличный секс.
— Как ты думаешь, мы должны установить некоторые...эээ...ограничения?
— Пределы. — Я приподнял бровь. — Например, анал?
— Нет. Боже мой. Ты такой мужчина. — Она засмеялась, закатив глаза. — Не сексуальные ограничения, хотя они у меня есть. Я имею в виду ограничения на эту нашу попытку. Я предполагаю, что ты не ищешь ничего серьезного.
— Нет.
— Тогда ладно. Ограничения.
— Как насчет того, чтобы заниматься этим, пока мы не надоедим друг другу? Тогда мы закончим. — Хотя в зависимости от этих ее сексуальных ограничений и от того, станет ли секс более горячим — если это вообще возможно — я не скоро устану от Брайс. — Согласна?
— Согласна. — Она соскользнула со своего табурета и медленно направилась в мою сторону. — Ты должен знать, смотреть, как ты моешь посуду, очень сексуально.
Мой член дернулся, когда она вошла в мое пространство и провела руками по моей груди. — Может быть, я останусь здесь на ночь. Пусть ты приготовишь мне завтрак. А потом я снова помою твою посуду.
— Я не готовлю завтрак.
Я опустил поцелуй на ее рот и провел языком между губами. — Я вообще-то не говорил о том, чтобы мыть больше посуды.
Она улыбнулась мне в губы. — Тогда, думаю, ты можешь остаться.
ГЛАВА 14
БРАЙС
— ГДЕ ЖЕ ОНА? — Я копалась в корзине для белья у сушилки в поисках зеленой рубашки, которую хотела надеть. Ее не было ни под пятью полотенцами, ни под моей внушительной коллекцией разложенных носков, которые, казалось, никогда не спаривались.
Бросив эту корзину на ту, что стояла рядом со стиральной машиной, я поискала, но вернулась с пустыми руками. Ее не было ни на одной из многочисленных пустых вешалок в моем шкафу. Я проверила все три корзины здесь, в прачечной. Единственным другим местом, где оно могло быть, была сама сушилка. Надев только лифчик и джинсы, я встала на колени перед машиной и начала копаться.
— Что ты делаешь?
— Черт. — Я подпрыгнула от голоса Дэш, схватившись за сердце. — Ты меня напугал.
— Прости.
— Неважно. — Я продолжала копать, все еще раздраженная на него за то, что он не давал мне спать всю ночь. И не в хорошем смысле. — Ты храпишь.
Его грудь сотрясалась от тихого смеха. — Еще раз, извини.
Дэш зевнул, прислонившись к дверному косяку, на нем была только пара черных трусов. Его глаза были сонными, а волосы в беспорядке. Мой рот наполнился аппетитом при виде его аппетитной кожи.
Было очень трудно сердиться на него, когда он выглядел так утром. Возможно, бессонная ночь стоила того ради утреннего вида.
Его рельефный пресс заслуживал ежедневных аплодисментов, как и его бедра. Его бедра выпирали под швом этих боксеров, напрягая резинку вокруг рельефных мышц. Его руки были сплетены с той же силой, и гладкие вены змеились по его предплечьям. Добавьте к этому татуировки, и храп уже не так раздражал меня.
На одной руке был череп, искусно украшенный — половина лица была детализирована богемными украшениями, а другая создавала иллюзию металла. На обоих предплечьях были разные черные чернильные полосы. А на другой руке — черно-белый портрет улыбающейся женщины.
Мы не говорили о его татуировках, но я знала, что это портрет его матери.
Эта татуировка не была сексуальной, но она растопила мое сердце. Этот человек спал в моей постели. Когда в последний раз я буквально спала — или пыталась спать — с другим человеком? Прошла целая вечность с тех пор, как мой матрас ощущал вес двух людей.
Дэш тоже спал как мертвый. За исключением храпа. Сегодня утром я сбросила его руку со своей голой спины и сползла с кровати, а он не сдвинулся с места.
Только в душе у меня случился небольшой каприз. Это было ожидаемо, ведь я, по сути, спала с врагом, а Дэш не был подходящим материалом для долгосрочных отношений.
Я не позволяла себе привязываться к нему.
Секс. Только секс.
Я напоминала себе об этом снова и снова, потому что, если я не буду держать эту мысль в голове, я забуду, что Дэшу нельзя доверять. Хуже того, во мне зародились бы чувства, более опасные, чем те, что уже зародились.
Я не могла позволить себе глубокие чувства или связи. Да, было приятно проснуться от того, что его длинные пальцы лежали на моей коже. Он прикасался ко мне всю ночь. Когда я смещалась или двигалась, его рука всегда находила меня. Но мне не нужно было этого от Дэша. Если мне нужно было утешение, я шла обниматься с мамой.
Мы с Дэшем работали вместе, чтобы найти информацию. Мы наслаждались телами друг друга по ночам. Это было то, где я провела черту. Когда мы найдем убийцу Амины — или если улики укажут на Дрейвена, и Дэш признает, что его отец был убийцей, — тогда эта интрижка закончится.
Я не могла привыкнуть к тому, что Дэш храпит в моей постели. Я не рассчитывала, что это восхитительное тело и загорелая кожа будут рядом со мной долго. Я не признавала, как восхитительно, что он практически заснул, стоя у входа в прачечную и наблюдая, как я ищу рубашку.
Я углубилась в сушилку, мой взгляд уловил оттенок зеленого, который я искала. — Бинго. — Я вытащила ее с улыбкой и стянула через голову. Спереди был V-образный вырез, форма свободная, но не драпирующаяся. А милый маленький кармашек над одной из моих грудей придавал ему дополнительную деталь.