А ведь сон дракона — вовсе не то, что подразумевают под сном куколки… Он напоминает странствие по мирам, из одной параллельной вселенной в другую. Только в чужие сны мне пока попадать не приходилось.
И фиолетовых нитей я больше не видел. Но кажется… сам стал одной из них.
Да, нитей больше не было, и никаких других образов тоже. Но я чувствовал присутствие. Слышал голоса, знакомые и нет. Ловил отзвуки мыслей и эмоций — приятных, а чаще не очень. Вот только не видел лиц. Да и не хотел бы, пожалуй.
Понимал — если я их увижу, то увидят и меня.
А это бывает опасно.
Снаружи водопадом грохотал дождь. Водяные нити, информационные потоки. Мириады капель сползали по стеклу, складываясь в бесчисленные послания, не имеющие ко мне никакого отношения. Я зажмурился, интуитивно понимая: от такого объема информации мозг просто лопнет и сгорит, как та лампочка в зале. Если я хочу работать с этим носителем, надо отбрасывать все лишнее и смотреть только свое. Один адресат, один вопрос.
— Лигейя! — позвал я, крепко жмурясь.
А потом открыл глаза.
По стеклу проползла капля, оставляя за собой извилистый след. В какой-то момент я понял, что понимаю его смысл. В тот же миг стекло просто исчезло.
Преграда пропала. Информационный поток захлестнул меня.
Не ночь и не день. Нет здесь ни низа, ни верха, нет земли и звезд. Только небо, полное туч. Грандиозные и хаотические построения из пара, ветра и света. В которых фантазия может увидеть что угодно. Например, воздушный замок.
Иногда это в самом деле воздушный замок. Изменчивый, как туман, вечный, как небо, опасный, как тайфун. Абсолютно неуязвимый, защищенный от любой опасности извне… Нет защиты только от того, от чего ее нет по определению.
В сущности, нехорошо подслушивать чужие разговоры. Но когда я об этом подумал, то уже не мог оторваться…
— Милая…
— Ты?!
— Как дела? Давно не виделись.
— Давно?! Это уж точно! Лет триста — или все пятьсот?!
— Я скучал…
— Не лги! Ты даже не дал о себе знать… за все эти годы… Ни разу! до июня, пока…
— Птичка моя, а как? Ты обитаешь в великолепном летающем замке, а я живу в сыром лесу, шарахаюсь по буеракам… У меня ведь даже Интернета нет…
— А с чего ты мне тогда пишешь?
— Неважно. У нас тут вообще ничего нет. Эх, птичка… Ты даже не представляешь, как скверно и одиноко мне живется. С каждым днем ситуация все безнадежнее. Моя жизнь — война всех против всех. Иногда мне кажется, только я один на своих крыльях удерживаю мир от окончательного хаоса… Если бы не я, тут начался бы конец света, последняя битва, Армагеддон…
— Да он уже давно идет, при твоем активном участии! Взгляни правде в глаза — ты его и развязал!
— И ты как всегда права! Только благодаря моим усилиям хаос пока удается направлять в нужную сторону. Но, птичка моя, как же это тяжело! Тебе я могу пожаловаться, ведь ты всегда меня понимала и поддерживала… Я окружен ненавистью, завистью, злобой… Ни на мгновение не расслабиться — съедят свои же соратники, не говоря уж о врагах! Причем в буквальном смысле!
— Мне какое дело!
Женский голос холоден. Но, против воли говорящей, в нем звучит тоскливая нотка. И эта нотка вполне заметна и понятна обоим собеседникам.
— Ты всегда так жил. Тебе это нравится!
Небольшая пауза.
— Да, это правда, — с обезоруживающей откровенностью отвечает собеседник. — Я же неспроста говорю — ты всегда так хорошо понимала меня, ты одна…
— Верно, я тебя неплохо знаю. Поэтому не надо мне льстить! Лучше скажи прямо, чего тебе от меня надо?
Негромкий смех. Вроде обычный — но от него мороз по коже. И я вдруг понимаю, почему. Слова не важны, имеет значение только тон, а он всегда одинаковый. И когда смеется, и когда говорит нежные слова, и когда отдает приказ: «Убейте их всех»…
— Как поживает наш замок?
— Наш?!
— Конечно. Не забывай, кто его тебе построил.
— Ты его построил себе! Хотя врал, что мне…
— Нам, птичка, нам…
— Нет, себе! Ты создавал себе оружие — моими руками! Я этого не видела и не понимала… когда поняла, было уже слишком поздно. А ты хитрый… уже тогда строил планы… Смотрел на пятьсот лет вперед! Когда говорил: я забочусь о твоей безопасности, давай поставим еще кольцо молний… — Наигранное ехидство обрывается сдавленным рыданием. — А я верила каждому твоему слову!
— Но я в самом деле о тебе заботился! Согласись, что благодаря замку ты сейчас в полной безопасности…
— Нет, не в безопасности! Я боюсь! Если хочешь знать, чего именно — его, собственного замка! Боюсь того, что он сможет устроить, если я хоть на миг потеряю над ним контроль…
— Хм, да. Это серьезно. Обращайся там с ним поаккуратнее. Он мне скоро понадобится.
— Убирайся, — отчаянный и беспомощный шепот. — Это мой замок! Ты его не получишь!
— Птичка моя, я не хочу опять тебя обижать. Пойми меня правильно — это не просьба.
Рыдание — уже нескрываемое.
— Ты чудовище! Ты никого не любишь. У тебя нет ни сердца. Ни совести. Ни морали. Ничего! Только зубы! И теперь ты точишь их на мой замок! Что ты затеваешь, кого хочешь погубить на этот раз? Зачем тебе он?!
С той стороны смех.
— Скоро увидимся, птичка. Мы ведь так давно об этом мечтали…
Сероглазая девушка захлопывает ноутбук, роняет голову на руки и плачет.
Гром, гроза, ливень.
Замок плачет вместе с ней. На землю рушатся потоки воды. В этом замке даже горе может быть опасно для окружающих.
Проснулся я под утро от ощущения чрезвычайного дискомфорта во всем теле. С досадой обнаружил, что сплю за столом, мордой на клавиатуре. Форточка была открыта настежь, снаружи завывал ветер и по-прежнему хлестал дождь. Стол был залит водой, даже волосы у меня были мокрые.
Ругаясь и охая от боли в одеревеневших конечностях, я включил свет и поставил чайник. За окном было еще совсем темно, но в далеких окнах уже горели огни — народ вставал на работу. Осенью рассветает поздно.
Снаружи творился натуральный потоп. Проезжая часть превратилась в широкий ручей. Машины ехали по оси в воде. Тротуар был завален мокрыми обломанными ветками. Я заглянул в Интернет — точно, «наводнение в Питере — сильнейшее за последние десять лет!».
Интересно совпало… Может, потому мне и приснился замок Лигейи? Что первично, а что вторично?
Или дело в том, что в последнее время я слишком часто задаю вопросы без ответов? Но тогда почему из всех этих вопросов получил ответ на один — самый случайный, самый неважный? Какое мне, собственно, дело до личной жизни серебряной драконихи?
И до того, что кому-то понадобился ее замок…
«Ты хоть понимаешь, что такое воздушный замок? — вспомнились мне слова Валенка. — Это штука покруче линкора „Айова“…»
Что за линкор такой? Я так и не выяснил, кстати. Но мне стало слегка тревожно. Однако сама мысль, чтобы Лигейя рассталась со своим замком, выглядела абсурдной. Да уж скорее она расстанется с жизнью, чем с ним!
Тем не менее я на всякий случай снова зашел в почту. Строчка с письмом от Лигейи во «входящих» как-то расплывалась. Я, думая, что на монитор попала вода, потер пальцем экран… И стер письмо окончательно. Не поверил своим глазам. Вошел в «удаленные». Проверил корзину.