— Пройдёмте в соседнее помещение. Там вы сможете как следует отмыться, и мне нужно кое-что вам показать.
Так что мы снова преодолели нуль-поле — а Эндрю всё ржал, — сделали восемь-девять шагов до камеры номер девять и вошли в неё.
И кто же, вы думаете, оказался там, по внешнюю сторону зарешёченной камеры, такой же как та, что мы только что видели, но пустой и не запертой? Аладдин, человек — волшебное лёгкое.
— Для кого эта клетка? — спросила я. — И что здесь делает Аладдин?
Иногда я соображаю быстро, но тот день был не из таких.
— Здесь пока не занято, Хилди, — ответил Смит и показал мне предмет, некогда бывший фонариком, а теперь раскрытый и нацеленный на меня — по всей видимости, хайнлайнерское оружие, настолько небрежно и мишурно оно выглядело. — Мы зададим вам несколько вопросов. Немного, но ответы могут потребовать времени, так что располагайтесь поудобнее. Аладдин здесь на тот случай, если ответы нам не понравятся и придётся удалить вам генератор нуль-скафандра.
Повисла долгая неловкая пауза. Мало кому из нас приходится часто целиться в кого-то или оказываться на мушке. Попробуйте выхватить оружие, когда следующий раз затеете вечеринку, и посмотрите на реакцию гостей.
К чести хайнлайновцев, держать меня на прицеле им, похоже, нравилось не больше, чем мне стоять под прицелом.
— Что вы хотите узнать?
— Для начала о всех ваших делишках с Главным Компьютером за последние три года.
И я рассказала им всё.
Как оказалось, Гретель, милое дитя, пригласила бы меня в гости в первые же выходные. Это Смит и его друзья долго не давали согласия. Они проверяли меня, и возможности проверки у них были потрясающие. Они исследовали всю мою подноготную. Во время рассказа я несколько раз упускала некоторые детали, и меня всегда поправляли. Без толку было бы врать им… да, впрочем, я и не хотела врать. Если у кого и были ответы на вопросы, которые я задавала себе насчёт ГК, то только у этих людей. Я хотела помочь им, рассказав всё, что знаю.
Не хочу, чтобы этот допрос показался со стороны более гнетущим, чем был на самом деле. Довольно быстро мы все расслабились. Фонарик-оружие сложили и убрали. Если бы меня всерьёз в чём-то подозревали, то притащили бы сюда при первом же моём визите, а после всего, о чём мне поведали, так допросить меня было не более чем мерой предосторожности.
Сильнее всего встревожила их моя попытка покончить с собой на поверхности Луны. От неё осталось материальное свидетельство в виде разбитого забрала гермошлема, что породило у собеседников сомнения: а не погибла ли я на самом деле?
Продолжая рассказывать об этом, я не могла отделаться от настораживающей мысли: а если и вправду?
Действительно, ну откуда мне знать? Если бы ГК записал мои воспоминания и вложил в клонированное тело, чувствовала ли бы я себя как-то иначе, чем тогда? Мне не приходило в голову, каким образом это проверить, и уж точно самой мне такую проверку не осилить. Мелькнула надежда, а нет ли у хайнлайновцев способа выяснить правду. Но… увы.
— Я бы не переживал на этот счёт, Хилди, — ответил Смит, выслушав мои опасения. Оглядываясь назад, думаю, что было не слишком умно с его стороны высказываться так беспечно, равно как и подчёркивать, что во мне нельзя быть уверенными, но теперь это не важно: они ведь уже всё обдумали и морально подготовились. — Будь ГК столь искусен, нас давно бы как корова языком слизала.
— К тому же, — вставил Аладдин, — если он так искусен, то какая разница, копия перед нами или оригинал?
— Разница может быть, если он оставил в мозгу постгипнотическое внушение, — возразил Смит. — Идеальная копия Хилди могла бы содержать тайное поручение шпионить за нами и изливать душу по возвращении в Кинг-сити.
— Я об этом не подумал, — произнёс Аладдин с таким видом, будто сожалел, что поторопился отвести от меня прицел фонарика.
— Как я уже сказал, если он настолько хорош, нам остаётся только сдаться, — Смит встал и потянулся. — Нет, друзья мои. Рано или поздно придётся прекратить проверки и просто положиться на свои чувства. Мне очень жаль, что мы были вынуждены так обойтись с вами, Хилди. Это противоречит всему, во что я верю. Ваша личная жизнь должна оставаться при вас. Но мы здесь ведём тихую войну. Нет никаких сражений, но враг постоянно выслеживает нас. И лучшее, что нам остаётся, это взять пример с черепахи: спрятаться в панцирь, через который он не сможет проникнуть. Извините, пожалуйста!
— Ничего страшного. Я всё равно хотела поговорить об этом.
Смит протянул руку, я пожала её и впервые за много-много лет ощутила свою принадлежность к некой общности. Мне хотелось воскликнуть: "Смерть ГК!" — но, к сожалению, хайнлайновцы скупы на лозунги, членские билеты и прочую мишуру. Сомневаюсь, что мне предложили бы что-то вроде униформы.