Он поднял на нас глаза и оглядел по очереди меня, Бренду, снова меня. Его последние слова, казалось, имели для него чрезвычайную важность. А я ведь никогда всерьез ни о чем подобном не задумывался…
— Есть и еще один момент, — снова заговорил МакДональд. — Мы знаем, что на других планетах есть жизнь. Мы знаем, что космические путешествия возможны. Когда мы следующий раз столкнемся с инопланетянами, они могут оказаться еще хуже Пришельцев. Они могут захотеть истребить нас, а не просто выгнать. Думаю, мы обязаны поддерживать и развивать несколько видов боевых искусств на случай, если нам повстречаются какие-нибудь мерзкие твари, которых можно побороть.
Бренда выпрямилась на стуле и широко распахнула глаза:
— Да вы хайнлайновец!
Настал черед МакДональда пожать плечами:
— Я согласен со многим из того, что они говорят, хотя и не посещаю их собрания. Но у нас с вами речь идет о боевых искусствах.
Разве о них? Я уже потерял нить… А МакДональд продолжил:
— Эти искусства считались утраченными почти целый век. Я провел десять лет за изучением тысяч фильмов двадцатого и двадцать первого столетий и восстановил восточные единоборства практически из кусочков. Еще двадцать лет я овладевал ими, пока не почувствовал себя подлинным знатоком. Тогда я подался в слеш-боксинг. До сих пор никому не удавалось меня победить. И, надеюсь, не удастся, пока кто-нибудь не повторит мою технику.
— Это могло бы стать прекрасной темой для статьи, — предположила Бренда. — Борьба в прошлом и настоящем. Раньше люди держали у себя дома всевозможные виды оружия, правильно? Я имею в виду, огнестрельного. Даже рядовые граждане могли иметь его.
— Была на Земле одна страна, которая в двадцатом веке сделала ношение оружия почти обязательным. Право обладать оружием было записано в гражданском кодексе. Я всегда считал это самым странным гражданским правом за всю историю человечества. Но если бы я жил в той стране, то обязательно купил бы оружие. Невооруженный человек в вооруженном обществе должен был бы чувствовать себя крайне неуютно.
— По правде говоря, меня не слишком-то завораживает подобное развитие сюжета, — признался я, вставая и потягиваясь, чтобы разогнать застоявшуюся кровь. — Впрочем, это мое личное мнение, и к нему не стоит прислушиваться. Но мы здесь сидим не более получаса, а Бренда уже предложила полным-полно тем, по которым вы могли бы помочь нам. Черт побери, да вы и сами могли бы написать на эти темы статьи, если помните, как это делается. Ну, так как же? Вам интересно или нам следует поискать кого-нибудь другого?
Он уперся локтями в колени и взглянул на меня.
Вскоре я удивился, почему не слышу тревожной, рокочущей, бьющей по нервам музыки. Такой взгляд сделал бы честь любому голографическому ужастику. Таким глазам самое место на лице, которое внезапно обрастает шерстью и разевает жуткую клыкастую пасть или расплывается подобно теплому пластилину и принимает очертания некоей Безымянной Злобной Твари. Я уже упоминал, какими глубокими мне показались эти глаза. Так вот, тогда они были небольшими озерцами, а теперь превратились в бездонные водовороты.
Не хочу, чтобы меня считали суеверным. Не хочу приписывать МакДональду сверхъестественную власть просто за то, что он дожил до почтенного возраста. Но, взглянув в такие глаза, как у него, неизбежно начинаешь думать, сколько же всего они повидали, и удивляться, какой мудрости достиг их обладатель. Мне самому сто лет, возраст вполне почтенный для отдела продолжительности жизни — во всяком случае, до недавних времен человеческой истории — но я чувствовал себя мальчишкой под оценивающим взглядом деда, а может быть, и самого бога.
И мне это не нравилось.
Я сделал все возможное, чтобы выдержать этот взгляд и достойно на него ответить — но в нем не было ничего враждебного, он не бросал мне никакого вызова. Если кто и надумал затеять игру в гляделки, то только лишь я сам. Но мне очень скоро пришлось сдаться. Я внимательно изучил стены, пол, взглянул на Бренду и улыбнулся ей — что наверняка поразило ее. Я готов был смотреть куда угодно, лишь бы не в глаза МакДональду.
— Нет, — ответил он наконец. — Не думаю, что даже после всего этого я присоединюсь к вашему проекту. Извините, что заставил вас потерять время.
— Ничего страшного, — ответил я, встал и направился к двери.
— Что вы хотели сказать вашим "после всего этого"? — спросила Бренда. Я обернулся, раздумывая, прилично ли будет удрать отсюда, таща ее за руку силой.
— Я имел в виду, что несмотря ни на что я подумывал, не согласиться ли мне. Некоторые аспекты вашего предприятия начали казаться забавными.