— То, что ты говоришь, уже достаточно мрачно, если это правда.
— О, да, это правда. И все, что с тобой произошло, было сделано по серьезной причине, о которой я со временем расскажу.
— Кажется, уж чего-чего, а свободного времени у меня сейчас просто уйма.
— Возможно… Вряд ли… Так о чем я? О, да. Эти устройства в твоем теле, большинство из них, изначально разрабатывались и вживлялись в целях отслеживания и контроля основных отправлений организма на клеточном уровне, либо для усиления памяти и способностей к обучению, но они, помимо выполнения прочих функций, могут быть использованы для достижения некоторых эффектов, о которых даже не подозревали разработчики.
— И кто же такие эти разработчики?
— Нууу… по большей части я сам.
— Я просто хотел проверить, как обстоит дело в действительности. Мне немного известно о том, как ты работаешь, и особенно о том, насколько важен ты сделался для нашей цивилизации. И мне хотелось посмотреть, за какого дурачка ты держишь меня.
— Вовсе не за такого уж глупого, во всяком случае. Ты прав. Большинство технологий уже давно достигли таких высоких сфер, в которых новые разработки были бы невозможны без солидной доли участия меня самого или существа, очень на меня похожего. Зачастую изначальным толчком к развитию новой технологии служит человеческая мечта — я пока не посягаю на эту людскую привилегию, хотя все больше и больше осуществленных мечтаний, которые мы видим вокруг себя, исходит от меня. Но ты снова увел меня в сторону от главного. И… у тебя больше не осталось того виски?
Я уставился на него. Сам факт, что этот "человек" сидел в "кресле" в моем "древесном домике" и пил мое "виски", начинал становиться для меня чересчур непостижимой загадкой. Или мне следовало усомниться в реальности "себя"? Какие бы еще фокусы-покусы ни показывал моему сознанию ГК, я совершенно ясно осознавал: все, что я испытываю, передается прямо мне в мозг посредством черной магии, известной как Прямой Интерфейс. На деле она оказалась еще черней, чем я, откровенный противник ПИ, мог предполагать. Но по неким собственным соображениям ГК решил поговорить со мной именно таким образом, несмотря на то, что целую жизнь был не более чем бесплотным голосом.
Представьте себе, я уже успел заметить одно из побочных действий нового облика Главного Компьютера. Отныне я думал о ГК как о существе мужского пола.
Итак, я встал и заново наполнил его стакан из бутылки, оказавшейся наполовину полной. Но разве она не была почти пуста, когда я последний раз наливал из нее?..
— Совершенно верно, — откликнулся адмирал. — Я могу наполнять бутылку заново так часто, как пожелаю.
— Ты что, мои мысли читаешь?
— Не совсем. Я понимаю язык твоих жестов. То, как ты заколебался, подняв бутылку, то выражение, которое появилось у тебя на лице, когда ты задумался… Это все Прямой Интерфейс, сама природа того нереального мира, в котором мы существуем. Разумеется, твое "настоящее" тело не проделало ничего из вышесказанного. Но, взаимодействуя с твоим сознанием, я читаю те сигналы, что твой мозг посылает телу — которого в данный момент нет на связи. Понимаешь?
— Думаю, да. Это все как-нибудь связано с твоим решением общаться со мной именно так? Я имею в виду, именно в этом теле?
— Замечательнейшим образом связано! Ты всего два раза в жизни пробовал пользоваться Прямым Интерфейсом, и обе попытки были достаточно давно с точки зрения технологии. Тебе не понравилось, и я тебя не виню. В те дни ПИ был намного примитивнее. Но теперь я общаюсь с большинством людей визуально почти так же часто, как при помощи голоса. Это более экономичный способ — с его помощью можно очень многое вложить всего лишь в несколько слов. Люди обычно забывают, как часто человеческое общение обходится вообще без слов.
— Выходит, ты явился сюда в этом нелепом теле, чтобы твой вид повернул мои мысли в нужное русло.
— Так ли уж это плохо? Мне захотелось надеть шляпу. — Он взял свой головной убор и с восхищением оглядел. — Вообще-то, если хочешь знать, она не совсем точно подходит ко времени. В этом мире примерно 1880–1890 годы, а форма относится к концу восемнадцатого века. Капитан Блай[23] носил шляпу, очень похожую на эту. Она называется треугольной, точнее — просто треуголкой.
— Все это гораздо больше, чем мне когда-либо хотелось знать о форменном головном уборе английских моряков восемнадцатого века.
— Извини. Шляпа тут действительно совершенно ни при чем. Но мне любопытно: о чем поведал тебе язык моих жестов?
Я обдумал его вопрос и понял, что он прав. Разговаривая с ним в его теперешнем облике, я уловил больше смысловых нюансов, чем мог бы раньше, когда слушал его голос. И я ответил:
23
Уильям Блай был капитаном трехмачтового брига "Баунти". Бунт на этом корабле послужил основой сюжета книги Ч.Нордхоффа и Дж. Н.Холла "Мятеж на "Баунти".