— Мы все на Луне крепенько зависим от машин, не так ли?
— Истинно так. Но даже если бы я и хотел забыть — а я не хочу — я ведь не единственный планетарный разум в Солнечной системе. На планетах от Меркурия до Нептуна существуют семь других, и я не могу контролировать их решения.
Он снова выдержал одну из своих долгих пауз. Я не был уверен, что скушаю его объяснение. Он впервые произнес нечто, прозвучавшее неискренне. К тому времени я смирился с тем, что моя голова полна ложных воспоминаний — и мой характер снова был моим, меня чертовски злило все это и то, что я абсолютно ничего не мог с этим поделать. Но то, что потеря нового изобретения отразится на множестве других вещей, было не лишено смысла. Луна и семь других человеческих миров были самыми зависимыми от техники обществами, в которых люди когда-либо жили. Раньше, если все вокруг рушилось, по крайней мере оставался воздух для дыхания. А теперь ни в одной из обитаемых человеком частей Солнечной системы воздух не был бесплатным. Чтобы "забыть", как вживлять в человеческий мозг воспоминания, ГК пришлось бы, без сомнения, забыть многие другие вещи. Он вынужден был бы ограничить свои возможности — но, как он сам же подметил, он все равно потом изобрел бы то же самое колесо. А для того, чтобы его не изобретать, ГК должен был бы добровольно поглупеть настолько, что создалась бы угроза для жизни людей, ради защиты которых его разработали. Верно было также и то, что ГК Марса или Тритона наверняка додумался бы до тех же самых технологий собственным путем… хотя ходили слухи, будто ни один другой планетарный компьютер не развит так хорошо, как лунный ГК. Подобно нациям в прошлом, которые часто соперничали друг с другом, Восемь Миров не слишком поощряли взаимодействие своих центральных киберсистем.
Так что все причины, которые изложил ГК, казались разумными. Когда на дворе эпоха железных дорог, кто-нибудь обязательно да построит паровозик-пыхтелку. Но неправдоподобным казалось не это, а то, о чем ГК умалчивал. Ему нравились его новые возможности. Он был доволен ими, как ребенок — новым игрушечным монорельсовым поездом.
— Есть у меня и еще одно доказательство, — подал голос адмирал. — Оно касается того, о чем я уже упоминал. Действий, которые не соответствуют характеру. Это самое большое несоответствие. Состоит оно в том, что ты не заметил некую деталь, которая ни за что не ускользнула бы от твоего внимания, если бы воспоминания были твоими собственными. Сейчас ты мог бы заметить ее и сам, да только я помешал, все время отвлекаю тебя загадками. У тебя не было времени как следует вспомнить об операционном столе и о времени непосредственно перед операцией.
— Это не слишком-то свежо у меня в памяти.
— Разумеется, не слишком! Тебе кажется, что это было год назад.
— Так что же это за деталь? Чего я не заметил?
— Того, что ты женщина.
— Ну нет, конечно же, я… — начал было я и вновь лишился дара речи.
Насколько велико может быть изумление? Представьте себе наихудшее из возможных, затем возведите его в квадрат — тогда вы получите примерное представление о том, насколько я был изумлен. И изумился я вовсе не тогда, когда в задумчивости опустил голову и оглядел свое тело, которое, как и сказал ГК и как я уже знал сам, оказалось женским. Нет, по-настоящему шокирован я был, когда подумал о том самом дне в "Слепой свинье". Поскольку именно тогда, впервые за последний год, я осознал себя мужчиной — когда развязал драку. Я был мужчиной, когда попал на операционный стол. А на побережье острова Скарпа я появился уже в женском обличье.
И просто-напросто не заметил этого.
За целый год я ни разу не сравнил то тело, в котором существовал, с тем, которое служило мне последние тридцать лет. Раньше я уже бывал женщиной, я был женщиной сейчас — и у меня даже мысли не возникло, что мой пол поменялся.
Разумеется, это было настолько нелепо, что даже смешно. Я имею в виду, уж что-что, а подобную перемену в себе не заметить невозможно. Задолго до того, как захочется помочиться, разница проявится и станет очевидной, некий еле слышный внутренний голосок сообщит, что кое-чего не хватает. Возможно, это было бы не первым, на что человек обратил бы внимание, едва оторвав голову от песка, но одним из первых.
Для меня случившееся было не просто нестыковкой в характере. Не заметить смену пола было бы нехарактерно для любого человека. А раз так, то мои воспоминания, в которых я ее не заметил, — и впрямь фальшивая память, цензурированные сказки, порождение переохлажденного процессора изображений ГК.