Я помню о высказанном тобой желании увидеть мир, мне оно понятно, ведь ты молод. Здесь, на вершине холма мы простимся, мой мальчик. Впереди у тебя целая жизнь полная опасностей и приключений. Кем быть в этой жизни, выбирать тебе. Может, ты станешь не знающим покоя странником, может, наёмником или даже разбойником, как знать? Но я до скончания своих дней буду молиться о твоём благополучии, чтобы и ты смог встретить достойную старость, ведь ты люб мне как сын, коего я вырастил, обучил всему, что умею сам, и теперь могу быть спокоен.
Вот ещё что я должен сказать тебе, мой мальчик, для этого тоже пришло время. Когда я под щитом нашёл тебя, у твоей головы лежал вот этот золотой венец, — старик извлёк из складок плаща украшение, сделанное без особого изящества, но в этой грубости изделия таилась некая энергетика таких же грубых и сильных людей, привыкших к трудностям и лишениям. — Я полагаю, что твой отец был знатного происхождения, хотя мне это неизвестно наверняка, подтвердить это никто не мог, так как войско твоего народа в той битве потерпело поражение. Даже израненные воины продолжали сражаться неистово и отчаянно, и были настолько изрублены, что умерли той же ночью, не дожив до утра. Уже позже до меня дошёл слух, что в той битве погиб король Колмадора Атуал Третий Саорлинг и его жена — королева Сиола из рода Варбургов.
Думаю, этот крупный рубин свидетельствует о том, что венец использовался не просто для поддержки волос, а у него был статус власти. Возьми его и храни как память о родителях. Может быть, тебе удастся узнать о них больше, но предупреждаю, мой мальчик, не показывай его везде и всякому, ибо правящий сейчас наместник Минýк Уулк наверняка не обрадуется появлению возможного претендента на трон, если учесть, что этот венец является символом королевской власти, а твои убитые родители были королевской крови.
Если всё же ты когда-нибудь заявишь о своём возможном праве, не забудь, что в этом случае не миновать войны. Простым людям она не принесёт ничего, кроме горя. Знай, всегда найдутся те, кто под видом помощи тебе станет преследовать свою корысть и погубит ради неё не только тебя и многих, но и сам мир, если понадобится. Это очень важно, не забывай об этом и доверяй с большой оглядкой.
Кроме того, найдётся немало желающих завладеть этим украшением хотя бы из-за его ценности, как таковой. Хоть ты силён и искусен в поединке, однако должен быть разумно осторожен. Помни о моём предостережении и о главной заповеди Откровений:
«Ничего не проси и ни на что не рассчитывай, но принимай всё, что даётся. Знай, — ничто не имеет значения, кроме Откровений. Конец жизненного пути у любого живущего в Междуземье один и тот же».
Я скопил кое-что, возьми, — монах протянул юноше кожаный мешочек. — Здесь достаточно, чтобы приобрести меч и кольчугу. Всё остальное добудешь сам. Это всё, что я хотел сказать тебе, мой мальчик, — вздохнул старик и поднялся с травы. — Пришло время прощания.
Юноша тоже встал и опустился перед монахом на правое колено, протянул руки к ногам старика, склонившись почтительно, а монах положил ладони Эрлу на голову с рассыпавшимися по плечам светлыми волосами.
Затем Эрл поднялся, сложил в перемётную суму венец и мешочек с монетами, улыбнулся старику, глядя в его глаза, сказал:
— Благодарю тебя за всё, отец Ируст. Благодарю за воинскую науку и за Откровения Предтечей. Я запомнил твои наставления и всегда буду помнить о тебе. Не сердись на меня за мой выбор, ведь и ты сам не сразу стал монахом, а прошёл путь воина и побывал во многих славных битвах. Может быть, я тоже когда-нибудь вернусь сюда и попрошу у братьев разрешения присоединиться к ним, чтобы постигать далее всю глубину Откровений. А пока моё сердце зовёт меня вдаль. Прощай, отец Ируст.
Эрл не оглядываясь, пошёл вниз с холма. Старик смотрел ему вслед. Он видел, как юноша спустился в распадок, приблизился к большому камню, стоящему у подножия соседнего холма, опустился перед камнем на правое колено, склонившись, положив руки на его шершавую поверхность. После чего поднялся и, обогнув холм, скрылся за ним.
Старик тоже пошёл в обитель, спеша к очередной службе, собираясь помолиться за приёмного сына.
Путь Эрла лежал на запад, в Пиерóн — столицу Колмадора. Путь предстоял неблизкий, почти через полстраны, так как монастырь находился в северо-восточных отрогах высоких заснеженных Химадáйских гор, вытянувшихся на тысячи лиг бесконечно длинной извилистой цепью, на востоке отделившей от Колмадора Аджер, на юге — Энгóрт, на западе — Альгáмр.