— И это, помимо нарушения в работе механизмов, вторая причина беспокойства рабочих. Но она хорошая девочка — не думаю, что она способна причинить вред.
Нина потрепала Целни по голове. Та зажмурилась от удовольствия. Но Лейфон и сам не знал, как среагировал бы, если бы услышал обо всём раньше. Лишь благодаря спокойствию и беззаботности Нины он смог так запросто обнять Целни.
— Сэмпай, ты потрясающая.
— Чего это ты?
— Просто подумалось.
— Чудной ты.
Она забрала у него Целни и развернулась, но Лейфон успел заметить выступивший румянец на щеках Нины. Она что, настолько чувствительная?
— Ну что, насмотрелась? — заговорила Нина с Целни, направляясь обратно по коридору. — Тогда давай на место. Сама же не любишь, когда рабочие лишний раз настройки меняют.
Лейфон ускорил шаг, стараясь не отставать.
— С завтрашнего дня начинаем подготовку к бою взводов, — сообщила Нина. — И твоя усталость здесь не должна на ней сказываться.
Лейфон замер как вкопанный — весёлое настроение как рукой сняло.
Глава 3. Тренировка
Я наконец-то освоился. Как у тебя дела? Так неудобно, что связь между городами только почтой. Хорошо бы можно было просто позвонить, но как протянешь провода между городами? Города, наверное, запутаются и споткнутся.
Если честно, я устаю. К уборке отделения я привык, но всё равно сказывается. Наверное, рано или поздно приспособлюсь к такому нерегулярному распорядку. Надо продолжать, выбора нет.
В школе всё хорошо. Возможностей поработать головой пока было немного, да и результаты вряд ли будут впечатляющими.
Жалею, что не слушал тебя и не занимался как следует. Смеёшься сейчас, наверное. Ладно, ты оказалась права, так что смейся. Я правда жалею.
В день, когда я отдал Небесный Клинок, я превратился в обычного человека. Но начать жизнь заново нелегко. Иногда кажется, что прошлая жизнь была спокойной. Часть меня надеется вернуться к той жизни.
Постыдная мысль. Не позволит Учитель, не позволит королева. Я сам себе не позволю. Отказ от Искусства Катаны — единственный способ показать своё раскаяние Учителю и Её Величеству.
Заслужить прощение отказом от катаны — это… Ох, что я несу. Прости, просто забудь.
Это лишь оправдание. Одни оправдания. Я ни на что не гожусь.
Не буду отправлять это письмо. Оно не стоит твоего времени.
— У тебя всё хорошо? — спросила Мифи.
Был обеденный перерыв. У Лейфона не было сил даже на поход за булочкой, и он лежал лицом на парте. Мифи допила молоко из пакетика и, не вставая с места, бросила пакетик в мусорную корзинку. Рассёкший воздух пакетик словно засосало в корзину.
— Мифи-тян, аккуратнее, — запротестовала Мэйшэн.
Из соломинки вытекало оставшееся в пакете молоко. Мэйшэн прижимала платок к голове. Мифи не обращала на неё внимания. Мэйшэн тоже смотрела на Лейфона.
— У тебя… всё хорошо?
— Да, хорошо. Всё хорошо…
Но он и сам не был уверен. Сказанное не могло убедить даже его. Вчера он увидел в зеркале мешки под глазами и теперь слегка приуныл.
— Как-то вяло ты это сказал. Совершенно неубедительно.
Наруки вернулась в аудиторию. В руках она несла два бумажных пакета, один поставила перед Лейфоном.
— Вот. Взяла наугад, я не знаю, что ты любишь.
— Да, прости. Спасибо.
— Ерунда. Деньги только не забудь.
Наруки улыбнулась, забирая у него деньги. Потом перевела взгляд на его пояс — на портупее висел дайт.
— Ну, так в чём проблема? Это то, что я думаю? Или подработка?
— Нет, работа нормальная. Я бы даже сказал, хорошая, как ни странно.
Лейфон медленно выпрямился и откусил лежавшую в пакете булочку. Булочка была неприятно сухой. Он вставил соломинку в находившийся там же пакет молока.
— Так дело в тренировках? Что, тяжело?
Мифи достала из своего бумажного пакета новый пакет молока и вставила соломинку.
Девушки расположились на стульях вокруг него. Он грустно улыбнулся и потянул молоко из соломинки, чтобы пропустить в рот немного влаги.
— Это подготовка к предстоящему бою взводов, да? Изматывает, наверное, — кивнула Наруки.
— Бою… взводов?
— Ага, мне тоже интересно, — присоединилась к вопросу Мифи. — Кто-то что-то рассказывал, но я так и не знаю, что это.
Наруки начала объяснять. Разговаривает, как сэмпай, подумал Лейфон. Это что, общая черта всех военных женского пола? Погрузившись в размышления, он перестал следить за ходом беседы.
— Я рассказывала о боях. Через них определяются позиции взводов. Чем выше позиция, тем важнее твоя роль в военном турнире.
— А это хорошо?
— Конечно. Это значит, что твои способности оценили. К тому же так ты можешь действительно помочь жителям города. Военные этим гордятся, — объяснила Наруки, словно сама отношения к военным не имела.
— Но это ведь опасно? Я бы на такое не пошла.
— А ты поставь себя на место военного. Вот если бы ты журнал издавала, ты бы на всё пошла ради успеха, верно?
— А, вот оно как.
— И ты, Мэй, в кондитерской старалась бы изо всех сил, так?
— Да…
Они обе поняли.
— Высокие оценки в своей области — вопрос не только гордости, но и оценки сил. Для выработки стратегии свои силы надо знать: у кого больше способностей, чей взвод лучше и тому подобное. Лучший способ всё это оценить — ситуации, приближённые к боевым, то есть бои взводов.
— Они так решают, кто сильнее? Прямо как дети малые.
Лейфон вынужден был согласиться с Мифи. Решать, кто сильнее? От мысли, что он ввязался в бессмысленную драку за доминирование, булочка встала поперёк горла.
— Бои идут не на выбывание. Цель не в том, чтобы выиграть как можно больше раундов, так что сильнейшая команда как таковая тут не определяется. Но сказать, что к боям все равнодушны, тоже нельзя. Бой ограничен по времени, и по итогам оценивают силу и чёткость работы команд. За победу взвод получает призовые деньги — вроде стипендии для студентов, регулярно получающих первые места на тестах по общим наукам.
— Да уж, такое сравнение не про меня, — надулась Мифи.
Её подруги улыбнулись. Лейфон тоже рассмеялся.
— Тяжело… на тренировках? — нерешительно спросила Мэйшэн с беспокойством на лице.
— Ну, э…
Отрицать было бесполезно, но признаваться открыто тоже как-то неловко, и оставалось лишь издавать неопределённые звуки. Всё-таки мужчины — гордые существа, уныло подумал он. На лице его появилась невесёлая усмешка.
— Ну, ты же не для собственного удовольствия тренировками занимаешься, зачем же так усердствовать? Просто видимость сделай. Устаёшь же, — заключила Мифи, прикончив третий пакет молока.
Мэйшэн тоже кивнула. Лишь Наруки молча щипала хлеб, с подозрением глядя на Лейфона.
Он тренировался не для собственного удовольствия. Они были правы. Ему больше не нравилось Военное Искусство. Нет, сказать по правде, оно ему никогда не нравилось. Оно уже потеряно для Лейфона. В прошлое не вернёшься, утраченного не возвратишь.
Вольфштайн. Упомянутый президентом титул Лейфона тоже потерян. Его не вернуть. Президент школьного совета искал то, чего вернуть нельзя. А Нина вообще ничего не знала.
— Кстати… — прервал свои размышления Лейфон, перенеся внимание на происходящее вокруг него.
Мифи вопросительно хмыкнула. В руке она держала четвёртый пакет молока.
— У тебя что, молоко вместо обеда?
Оказалось, подобной диетой Мифи пытается восполнить некоторые недостатки своей внешности, что она и бросилась объяснять Лейфону с помощью кулаков.