— Мм. Очень мило, — серьёзно кивнула Наруки, кладя бамбуковую палочку в специальный ящичек. — Скажи-ка, Мэйтти, уж не посмеиваешься ли ты втихаря, что мне такое в жизни не надеть?
— Вовсе нет…
— Мм, знаю, — весело ответила Наруки, и Мэйшэн надулась.
Когда они вошли в её кафе, Мэйшэн побледнела и застыла на месте. К счастью или несчастью, других официанток до конца рабочего времени не оставалось. Лейфону было её жаль. Делая заказ, она тряслась, как маленький зверёк, но Мифи радостно её дразнила.
— Но Мэйтти ведь правда выглядела очень мило, да, Лейтон?
— А?
Он стал вспоминать. Сама по себе скромная тёмно-синяя форма ничего особого не представляла — милой была Мэйшэн, спрятавшая лицо за подносом.
Он честно высказал своё мнение, и покрасневшая, как варёный рак, Мэйшэн опустила голову.
— О, Лейтон. Да у тебя просто талант охмурять девушек.
— В смысле?
— Мм, сделал комплимент и не забыл форму упомянуть — высший пилотаж.
— Мифи-тян, Накки. Я сейчас рассержусь…
Девушки, как всегда, заспорили. Лейфон вздохнул и повернулся к Фелли. Она молча ела жареную курицу с палочки. Разговаривать она, видимо, не хотела. Молча положила палочку в ящичек и, осматривая тарелку, стала с видом решающего сложную задачу математика обдумывать, что съесть дальше. Ещё один маленький зверёк. На самом деле её серьёзное выражение лица во время еды тоже было милым.
Лейфон жевал кончик какого-то стебелька и прислушивался к разговору трёх подруг.
— Ладно, не будем больше дразнить Мэйтти. А торт там очень вкусный.
— Правда?
— Угу, и не слишком сладкий. Могу понять, чем тебе понравилось то кафе. Ну и как у тебя дела? Тебя будут учить всякому?
— Пока не знаю… Наверное, будут позже. На самом деле я только на кухне хотела работать.
— Они увидели твоё очаровательное личико и, конечно же, отправили обслуживать посетителей.
— Мифи-тян…
— Всё, всё. Но моё исследование показало, что любое заведение предпочитает пускать на кухню студентов с реальным кулинарным опытом.
— Они так подстраховываются. Хотят гарантий, что у студентов уже есть какие-то навыки.
— Но чтобы набрать баллы, надо как минимум полгода.
— Оой, полгода…
— Сможешь выдержать полгода в роли официантки?
— Ну и пусть, я рецепт украду…
— Ого, смелое заявление.
— Ну хватит обо мне… У вас как дела?
— У меня? Я уже определилась.
— Журнал?
— Да, хотя в основном на побегушках. Накки?
— Пойду в городскую полицию. Военных кандидатов много, так что расслабляться нельзя.
— О, если поступишь в полицию, быстрее получишь разрешение на оружие?
— Ну да. Правда, только на дубинку.
— Хо-хо. Довольна, наверное? Завидуешь Лейтону, у него ведь меч?
— Вовсе нет. Просто хочу дубинку как предмет гордости полицейского.
— Ну конечно.
Лейфон слушал их разговор. Он сидел рядом, но казалось, что далеко. И ничего с этим нельзя было поделать.
Потому что он стоял по другую сторону стекла. Всё слышал, но не мог войти. Он щурился, не в силах вступить в этот мир света.
Ему не довелось вступить в разговор. Приближалось время закрытия общежитий, и встреча закончилась.
Общежития для студентов были разбросаны по всему городу. Лейфон расстался с Наруки и её подругами, общежитие которых располагалось в другой стороне, но обнаружил, что идёт туда же, куда и Фелли.
— Сэмпай, тебе тоже в эту сторону?
— Да. Какое совпадение.
Удивлённый, Лейфон кивнул.
— Ты совсем не разговаривала. Прости, некрасиво получилось.
Впрочем, он и сам ничего не сказал. Просто не мог — беседа протекала в особом ключе, как бывает только между давними знакомыми.
— Ничего, — покачала головой Фелли. — Мне всё понравилось.
— Правда? Это хорошо.
Было трудно понять, понравилось ли ей на самом деле — её лицо вообще ничего не выражало.
Они были единственными прохожими на освещённой уличными фонарями дорожке. Лейфон чувствовал себя неловко. В ушах раздавался звук шагов, на который обычно не обращаешь внимания.
— Я молчу не потому, что чем-то недовольна, — сказала вдруг Фелли.
— Э, правда?
— Я не знала, что говорить, потому что у меня раньше не было друзей, — сказала она, когда они проходили под фонарём.
Лейфон бросил на неё взгляд, но не разглядел выражения лица.
Внезапно с её серебристых волос полетели испускающие тусклый свет искры. Глаза Лейфона округлились.
— Сэмпай…
— Ой, прости. Утратила контроль на секунду.
Она пригладила длинные волосы. Они светились слабым зелёным светом, но ничего не отражали и тепла не испускали. Лейфон лишь ощущал левой рукой мельчайшее колебание воздуха.
Психокинез. Внешняя и внутренняя кэй, и в то же время ни то и ни другое. Врождённая способность, особый поток кэй в организме, добиться которого не помогут никакие тренировки.
Он внимательно смотрел. Свечение исходило даже от её бровей и ресниц. Для психокинеза волосы — лучший проводник кэй. Некоторые пропускали кэй через сделанные из волос кнуты. Утратила контроль? Её слова потрясли Лейфона. К тому же, психокинетический свет испускал каждый волос, до самого кончика. Это означало просто невероятную способность к психокинезу.
— Сэмпай…
— Из-за этого брат и перевёл меня на военный факультет, — объяснила она. — Моя способность к психокинезу гораздо выше среднего.
— Вижу.
Лейфону доводилось сталкиваться с феноменом светящихся из-за психокинеза волос, но светилась лишь часть. Он никогда не видел, чтобы светились все волосы, да ещё и ненароком, как у Фелли.
— Из-за этого меня с раннего детства обучали психокинезу. Вся семья была твёрдо уверена, что я стану психокинетиком. Даже я сама ни разу не сомневалась. Но… — она замолчала.
Лейфон почувствовал, как в ней бурлят чувства. Он не ошибся. Её губы слегка дрожали, чего не наблюдалось в обычных разговорах с ней.
— Я думала, что будущее каждого предопределено. Думала, каждый знает, кем хочет стать в будущем. Но я ошибалась. Преступник ведь не знает, что его удел — стать преступником.
Она не засмеялась. Просто говорила лишённым эмоций голосом. Возможно, хотела пошутить. Лейфон не был уверен и решил не смеяться.
— И когда я это поняла, попыталась представить, чем могла бы заниматься, не будь я психокинетиком. Никто не знает своего будущего — а моё с детства предопределено. Я не смогла этого стерпеть и, в конце концов, уехала из родного города сюда.
Родители сделали ей большое одолжение и позволили учиться в Целни, школьном городе брата.
— Родители решили, что можно позволить шестилетний перерыв в обучении психокинезу. А я решила, что найду другую себя — ту, что не станет психокинетиком.
Но не смогла. Из-за бедственного положения Целни и того, кто это положение пытался преодолеть, — её брата.
— Я ненавижу брата, — прошептала она. — Ненавижу брата, заставившего меня вернуться к психокинезу.
Лейфон молча слушал. В её тихом голосе невозможно было различить эмоций, но он чувствовал тяжесть, словно рядом кто-то плакал навзрыд.
— И ненавижу себя, способную быть только психокинетиком.
Из-за своей редкой способности она оказалась в плену своей судьбы.
— Эти девушки светятся слишком ярко, — прошептала она.
Лейфон кивнул, так как не мог не согласиться. Он чувствовал то же, что и она.
Глава 4. Бой взводов
Давно я не писал. Здесь много всего произошло, и я немного устал. Тут и работа по уборке отделения, и школьная жизнь.
Я по-прежнему не получил от тебя письма. Дошло ли до тебя моё?
Оказалось, что найти цель в жизни очень непросто.