Нина молчала. Она атаковала другой вихрь.
— Кэй-вихрь… — пробормотал Лейфон, откатился и оценил ситуацию.
От Нины его отделяли трое.
Они пользовались приёмом внутренней кэй. Кэй-вихрь невероятно усиливал ноги и позволял двигаться с высокой скоростью. Эти трое, должно быть, прошли специальную подготовку. Когда местонахождение стало известно, противник своим маневром лишил их обзора, а потом исполнил скоростную атаку с помощью кэй-вихря. Комбинация была идеальной. И, скорее всего, специально отработанной. Ловушки были просто не нужны. Одновременная атака кэй-вихрем сама по себе стала большой ловушкой.
Однако… Такая стратегия давала команде Лейфона шанс. Они с Ниной полностью отвлекли внимание противника. Осталось лишь дать Шарниду возможность…
Он почувствовал себя идиотом.
От Нины его отделяли трое. Если Нину вышибут, команда проиграет.
— Сэмпай!
Лейфон не мог встать — онемели колени. Волна от скоростной атаки продолжала воздействовать на него и лишала сил. Пока он пытался подняться, один из противников снова бросился на него в скоростной атаке кэй-вихря. Пыль поднялась в воздух. Лейфон не видел, но чувствовал, как кто-то приближается. Он поставил блок мечом. Ноги не слушались, и он, описав дугу в воздухе, покатился по земле.
По телу снова пробежала волна. В глазах заплясали искры. Он чуть не ударился головой о землю. Но всё равно надо вставать. Он увидел, как Нина отбивается от атак кэй-вихря железными хлыстами. Она словно вросла в землю — крепко держала оба хлыста и отражала скоростные удары.
В обороне она, по-видимому, действовала лучше, чем в нападении. Девушка спокойно наблюдала за двумя противниками и снижала силу их ударов с помощью внешней кэй — не то что неуклюжий Лейфон, глупо катающийся по земле. Взгляд её выражал упрямую решительность. И подкрепляли эту решительность два железных хлыста. Нина сама была словно непробиваемая железная крепость.
Но любоваться было некогда. Он снова поставил блок и снова закувыркался по пыльной земле.
— Достал уже! — завопил противник Лейфона.
Завеса пыли скрывала лицо нападающего, но Лейфон знал, что тот злится — Лейфон, при всей своей неуклюжести, ухитрялся отбивать скоростные атаки.
Ещё удар. Лейфон снова покатился. Прямо как камень с горы. Он слышал лишь глухой стук в ушах. Внешних звуков он уже расслышать не мог. Сознание начало меркнуть — он несколько раз ударялся головой.
Зачем ему это надо? Он, пошатываясь, встал на ноги и продолжал обдумывать этот вопрос, когда пришла очередная атака, вновь сваливая его на землю.
Проиграть ведь не страшно? Здесь не решается судьба города. Просто школьное мероприятие. Ничего страшного, если они проиграют. Школьный город не потеряет электронного духа.
Тогда зачем позволять противнику атаковать? Ради чего все эти ушибы? Он сам не понимал, что делает.
«Можно ведь проиграть? — ещё раз спросил он себя. — Да, можно».
Можно взять и выбросить меч. Можно не двигаться и не вставать. Незачем ещё больше уставать и пачкаться. Сегодня дадут отдохнуть, но завтра мыть отделение центрального механизма. Нехорошо тратить здесь силы. Так и заболеть недолго.
Нельзя гробить здоровье, а то он не заработает денег. Он сирота, ему некому помочь, ему нужны деньги. Никто не пришлёт ему «на карманные расходы». У него только стипендия. Конечно, плату за обучение с него теперь не берут, но стоит президенту школьного совета передумать, и привилегии исчезнут. Надо заработать денег, скопить на будущее. Деньги, деньги, деньги…
Он вдруг машинально опустил взгляд на меч, который крепко сжимал в руке. Зелёный дайт по-прежнему светился.
В прошлом он всегда говорил только о деньгах. Он не считал, что это плохо. Деньги нужны, это факт.
Но ведь было же что-то ещё?
В прошлом положение просто было более отчаянным. Не у него самого, а у сиротского приюта. Директор приюта — приёмный отец Лейфона, первый, кто разглядел в нём талант к катане, его Учитель считал деньги никчёмными бумажками. Он просто не понимал, что такое деньги. И у них всегда были проблемы с финансами. Узнав про свой талант к катане, Лейфон решил его использовать для зарабатывания денег. Ради этого он принял решение заполучить Небесный Клинок и стать лучшим воином Грендана. В душе Лейфона не было места наивному восхищению силой. Он просто был реалистом и выбрал свой путь исходя из правил этого мира.
Сейчас ему нужны деньги лишь для себя. Достаточно денег, чтобы прожить. Тоже непросто, но нет причин для прежнего отчаяния.
Разве нет для меня чего-то более важного, думал он, катясь по земле, и от многочисленных ударов голова казалась пустой.
Противоположный пол, например.
Дурак. Его огорчило, что первым делом в голову пришла подобная глупость. Но стоило так подумать, и он увидел лицо подруги детства, Лирин. И вспомнил прикосновение её губ во время последней встречи.
Но что он может сделать для Лирин? Ничего. Он хотел показать ей, что нашёл в этом городе свою цель, хотел показать Лейфона, который преуспел не только во владении катаной. Но он бы не сказал, что хочет так сделать ради неё. Жителей разных передвижных городов разделяет вечная пропасть, да и сам он в глубине души вряд ли сможет воспринимать Лирин иначе, чем давней подругой. Её губы напомнили Лейфону, что она девушка, но он по-прежнему не мог видеть в ней противоположный пол. Она как сестра, пусть и без кровного родства. Они росли в одном приюте, и между ними установились такие отношения. Тут ничего не поделаешь.
Тогда… Тогда кто, спросил он себя, и в поле зрения была лишь Нина. Она стояла в мире Военного Искусства — в мире, который он бросил. Лейфон завидовал её ослепительному сиянию.
Он вспомнил ещё троих. На военном факультете была лишь одна из них, но все трое шли к желанным целям. Лейфон завидовал исходящему от них яркому свету.
Фелли была на него похожа. Девушка, поверившая, что врождённый талант не оставляет ей выбора. Она пришла сюда другим путём, но он понимал её отношение к Наруки, Мифи и Мэйшэн. Слишком ярко.
Попробуй разберись.
Что он может для них сделать? Ничего? Он думал, снова катясь по земле. Противник недовольно бормотал: «вышибись уже быстрее», «надоело», «теряю тут время».
Что он может сделать? Что он хочет сделать? Лейфон не находил ответа. Даже самого крошечного кусочка ответа он найти не мог.
Беда.
Он, наконец, посмотрел по сторонам. Он не знал, сколько раз падал и снова вставал — не считал. Мысли зашли в тупик, и пришлось вернуться в реальность.
— Сэмпай? — прошептал он и был сбит с ног очередной атакой.
Но картина, которую он увидеть за мгновение до того, отчётливо запечатлелась в мозгу.
Она стояла на колене.
Как бы она ни была сильна в обороне, всему есть предел. От накопившихся ушибов силы покинули её ноги. Её реакция замедлилась. Кэй, которой она отбивалась от скоростных атак, теряла силу. Кэй-поток в хлыстах потускнел.
Плохо, подумал он. Сэмпай вышибут. В голову полезли дурацкие мысли.
Сэмпай вышибут. Взвод проиграет. Полное поражение. Взвод распустят. Сэмпай от такого сломается.
Все эти глупости одна за другой полезли в голову Лейфона.
Так нельзя.
Мысль о том, что можно и проиграть, куда-то исчезла, и Лейфон поднялся.
— Достал! — взвыл его противник и снова стал заходить в скоростную атаку.
Лейфон прыгнул в сторону. Он уже знал, где находится противник. Тот двигался под действием кэй-вихря, а следовательно — по прямой к Лейфону. Достаточно лишь рассчитать время — и прикинуть местонахождение противника становилось совсем несложно. Всё решало чувство времени.
Не обращая внимания на промчавшегося мимо парня, Лейфон поднял меч.
— Далековато.
В результате своих перекатов он оказался довольно далеко от Нины. Сейчас он добежать не успеет.
— Ладно.
Он взмахнул мечом. О текущей по клинку кэй Лейфон даже не думал. Всё происходило машинально. Он изменил качество кэй в дайте, и кэй выстрелила из клинка в направлении взмаха.