– Великий! Мы пробили дорогу!
…Гонец от тех, кто ведёт сейчас воинов в бой…
– Мы выдвигаемся.
Тронул коня, неспешно направляясь к городу. Следом за ним охрана, сигнальщики, гонцы. Отряды рабов с боевыми машинами и пехота двинулись следом. Наиболее отличившихся он сегодня, когда падёт город, переведёт в обычные сотни. Надо же восполнить потери. Эти корёсцы, насколько он знает по осаде двух крепостей, обычно дерутся, словно демоны. Так что потери будут…
…У предместий столицы новый гонец:
– Великий! Мы осадили Тобан и Дворец.
– Хорошо!
От избытка чувств полководец хлопнул в ладоши. Но гонец продолжил:
– Наши отряды прошли весь город, обогнув дома, чтобы перерезать дорогу беглецам, и наткнулись на укрепление из металла. Над ним знак.
Протянул наспех нацарапанный рисунок полководцу, и при взгляде на него, Саратай побледнел:
– Что делают воины в том лагере?!
– Ничего, Великий. Они просто молчат.
– Ничего?
Вождь монголов немного успокоился – если славы не делают ничего, значит, они не договорились с корёсцами. Но лучше их не трогать.
– Великий, Тысячник Пхутай повёл часть воинов против железного города!
– Вернуть! Немедля! Это северяне!
Неведомы доселе гром донёсся до его ушей, и Саратай словно посерел – поздно… Но…
– Послать гонца к Пхутаю немедля! Отвести всех, кто ещё жив обратно! Нам ещё штурмовать Дворец и Тобан!..
…Выскочивший из горящего города отряд монгов, примерно человек двести, вначале замер от неожиданности на месте, заметив перед собой металлические стены лагеря славов. Некоторое время они совещались, потом вперёд вырвался один, в богатых доспехах, что-то заорал, закрутил нал головой кривым мечом, и орда устремилась к лагерю. Доброга усмехнулся – знал бы ты, несчастный, на кого осмелился тявкнуть…
– Стрелки, приготовиться!
…Заряд давно готов, лепёшка запальной смеси в положенном месте, ударник с куском пирита взведён.
– Огонь!
Дружный залп, и визжащие всадники, взмахнув руками, валятся под копыта своих коней. Впрочем, часть пуль достаётся и лошадям. Те нелепо кувыркаются по выжженной солнцем земле, бьются в агонии. Командир монгов, как ни странно, цел. Нахлёстывая свою лошадь плетью, уносится прочь. Собирает оставшихся возле зданий, к нему подтягиваются новые воины. А стрелки спокойно вывинчивают задние части своих огнебоев, меняют их на новые. Запальная лепёшка укладывается на полку, задвигается. Взводится ударник. Восемь положенных оборотов, два коротких движения, и оружие готово к бою. Пред каждым стрелком ящик с готовыми к бою зарядами. Хвала супруге Добрыни Мудрого Ольге, открывшей секрет станков с винтовым подручником Малху Бренданову. Он сумел наладить производство скорострельных ручных огнебоев. Изготовленные в мастерских задние части ручниц на новых станках настолько одинаковы, что подходят к любому огнебою, где бы тот не изготовили. И теперь заряды из хранилищ приходят уже готовые. Только меняй, и стреляй, сколько можешь! Долго ли повернуть заднюю часть на положенные восемь оборотов, да поставить запальную лепёшку в специальное место, прижать её стальной пружиной? Уж куда скорей, чем насыпать каждый раз одинаковое количество огненной смеси в ствол, трамбовать её стержнем-прибойником специальным, забивать туда пыж и пулю… А в ящике – сто зарядов готовых. Использованные относят внутрь лагеря, где специальные мастера их перезарядят, и стреляй, слав, во врага… Однако монги не унимаются. Их всё больше. Уже под тысячу собралось, не меньше. Ну-ну…