Туча тучей стал Марк. Потемнел ликом. А у Вон на глазах слёзы выступили. Почуяла сердцем бедная, что придётся проститься с любимым на век. Навсегда… Льот смотреть на влюблённых не смогла, даль ей до слёз корёску. Ведь не сможет Марк взять её с собой. Уж слишком лик у девы чужой для тех мест. Обвинят в ведьмовстве, сожгут живьём, поскольку не похожа ни на кого из тех, кто живёт в Европе. Значит, один для неё выбор – в Державе славов жить. У отца Марка. Либо, коли пожелает, в Корё вернуться. Там о ней позаботятся. А супруг девы молчит, лишь всё темнее лицом становится. Молвил, наконец, глухо:
– Очень… Надо?
– Коли откажешься – винить не стану. Но ты речь знаешь, обычаи. Конечно, изменилось многое, но по сказке ты долго в Святых для поклонников Распятого долго был. Потому спишется многое на это. И решил вернуться домой, в родные разбогатев. Родитель твой уже стар для таких вещей. А ты – молод, силён, умом не обижен и храбростью. Потому и пал выбор княжий на тебя. Понимаю, что только женился, только счастье обрёл, Марк. Но… Долг на каждом из нас. Перед государем нашим, перед Державой славов. Даёт земля наша много каждому из живущих здесь благ. Но и требует, чтобы пользующийся благами её, был готов в любой миг, коли потребно, отдать сей долг. Даже ценой жизни. Так что решишь, Марк Мауберг? Барон фон Гейер?
…С тонким звоном разлетелась на кусочки мелкие чашка глины тонкой синского фарфора в руке могучей. Опустил голову воин, глухо, через силу, произнёс:
– А… Вон? Супруга моя?
– Не оставим её милостью нашей. Клянусь.
Ответствовал князь. Потом поднялся из-за стола, вновь взглянул взором отеческим на молодых, друг к дружке прижавшихся, молвил:
– Оставайтесь здесь ночевать. Покои вам уже приготовлены. А утром ответ дашь.
Кивнул головой Марк в ответ на слова князя, Дара-Воителя…
А утром, едва солнышко красное поднялось над горизонтом, дал ответ князю – коль требует от него Держава Славов отказаться от счастья своего, исполнит он всё…
Глава 11
Полгода спустя. Франция.
Гроссмейстер Ордена Тамплиеров, Хуго де Лаваллер, с любопытством взглянул на застывшего перед ним молодого человека.
– Так вы – сын барона Алекса фон Гейера?
Тот ответил с небольшим поклоном и незнакомым жёстковатым акцентом, но довольно правильной германской речью:
– Да, ваша светлость. Законный сын, Марк.
Хуго чуть помотал в воздухе рукой:
– Давно. Очень давно не видел я вашего батюшку. И где же он обитает теперь?
Марк вздохнул:
– После того, как в Иерусалиме мой почтенный родитель едва не попал в плен к сарацинам, решил он, что жизнь в Святой земле не стоит того, чтобы отдать за неё жизнь. Собрав отряд охотников и смелых людей, двинулся он дальше на юг. Пересёк великие пески, доселе считавшиеся непроходимыми, и вышел в земли весьма обильные и населённые чернокожими маврами. Чёрными, словно уголья в очаге…
Гроссмейстер затаил дыхание от неожиданности. Негров, он, конечно, видел. Но рассказ молодого рыцаря звучал, словно баллада миннезингера…
– Там основал он поселение, в верховьях реки, Нил называемой, впоследствии ставший городом. И доселе жил в том граде, именуемом окрестными племенами Хараре, что означает, каменный. Правил своими подданными справедливо, как требует того Церковь наша.
Марк состроил постное лицо, а тамплиер осенил себя при этих словах крёстным знамением. Мауберг повторил жест за ним.
– Дальше, сын мой. Дальше.
Рыцарю не терпелось услышать о новых чудесах. Но барон его разочаровал:
– После того, как мы прожили в тех краях долго и счастливо, случилось большое горе – отец мой занемог от болотной лихорадки и скончался. Царствие ему небесное.
Теперь уже Марк осенил себя крестом, как бы не было ему противно внутри…
– Местные племена, прослышав о смерти моего батюшки, подняли бунт, взяли город штурмом, но мы отбились в цитадели. Только удачи нам это не принесло – жители были частью убиты, частью уведены в плен. Надо заметить, что местные племена почитают человечину за деликатес наподобие говядины…
При этих словах тамплиера передёрнуло. Он вскинул голову, опущенную после известий о смерти старшего барона.
– Как?!
– Увы, ваша светлость. Сие – истина. Могу поклясться на Святом Писании.
– Да что вы, барон! Я вам верю. Жаль вашего родителя. Искренне жаль. Одно время мы были с ним очень дружны, и не раз защищали в бою спины друг друга…
– Потому я и обращаюсь к вам за помощью, ваша светлость.
Гроссмейстер насторожился – ещё один проситель? Сколько их сейчас развелось в Европе! Нищеброды… И этот туда же. Эх, жаль Алекса. Да сын, видать, недалеко от отца голодранца ушёл… Между тем Марк прищурился: