— Что, если они пошли на штурм в другом месте и теперь нас окружают?.. Если они застигнут наших дозорных врасплох?.. А может быть, дозорные погибли?
Какое ужасное слово «если»! Солдаты не знали, что творится наверху, даже рядом с убежищем. А что там, дальше? Что происходит вокруг? Кто-то не выдержал.
— Пустите меня! Я пойду в бункер полковника! Уж там-то, наверно, знают что-нибудь!
Солдат пробился сквозь толпу, сгрудившуюся у двери, и бросился наверх. Ниеминен отправился следом за ним.
— Я пойду наведаюсь к пушке! Я быстро вернусь и расскажу, что увижу!
Поднявшись по ступеням, он задержался у выхода. Земля, казалось, горела. Солдат, который вышел перед ним, пригнулся и побежал к бункеру командира полка. Вдруг под ногами у него вспыхнуло. Он взлетел на воздух и упал в двух шагах от своего бункера. Ниеминен попятился назад. Тело солдата безобразно раздулось. Даже грудь выпятилась, парусом. Видимо, воздушное давление взрывной волны каким-то образом ворвалось внутрь человека.
И тут зазвонил колокольчик. Солдаты из бункера бросились наверх, на позиции. Кауппинен выбежал первым из артиллеристов. В руке он сжимал автомат, запасные диски болтались на поясе. Поднимаясь по лестнице, он крикнул своим:
— Возьмите на всякий случай гранаты. Саломэки, давай заряжай диски!
Ниеминен выскочил вслед за Кауппиненом. Странно, однако, но противника не было видно. Похоже, что тревогу дали напрасно. Но вскоре поняли, в чем дело. Пушка лежала на боку. Ее подняли общими силами и установили снова. Кауппинен произвел быстрый осмотр и нашел, что пушка цела. Ниеминен обратил внимание на воронку от, бомбы.
— Глядите! Мы как раз тут сидели, я и Реска!
— Выкопать новые ровики! — скомандовал Кауппинен. — Кто-то должен пойти туда, на левый фланг, чтобы обеспечить прикрытие. Возьмите «фауст» и связки гранат.
Справа и слева была слышна стрельба и крики атакующих. Но никому не хотелось браться — за «фауст». Кауппинен схватил его сам и крикнул, покраснев от злости
— Я пойду! Ты будь за наводчика!
— Ну, дай сюда! — сказал Вайнио и, отобрав у него «фауст», пошел к кустам.
С обоих флангов долетал непрерывный гул сражения. На какое-то время он лишь немного, стих, но потом крик «ура» грянул с новой силой.
— Вторая волна! — крикнул Кауппинен. — Надо бы все-таки выяснить, не окружают ли нас?
— Я пойду! — ответил Ниеминен. — А вы здесь глядите в оба!
С фланга брели двое, поддерживая друг друга. «Они идут с передовой», — решил Ниеминен и бросился к ним навстречу. Один был лейтенант. Кровь текла у него из уголков рта, и под правым нагрудным карманом была кровоточащая рана.
— Помоги! — крикнул солдат, который вел лейтенанта. — У него прострелено легкое! А у меня — рука.
Рука солдата висела как плеть. Ниеминен подхватил лейтенанта с другой стороны.
— Как там? Прорвался противник?
— Нет еще. Пока еще нет. Но все время наседает.
За ними шли все новые раненые, некоторых несли на носилках. Лейтенант харкал кровью и стонал. Они привели его в блиндаж командира полка и положили на нары. Там уже было много раненых. Санитары лихорадочно перевязывали их. Ниеминен поспешил выбраться наружу. Два санитара с носилками торопливо направлялись к блиндажу. На носилках лежал полковник Ларко, он был в сознании, хоть и весь обмотан бинтами.
— А, вы ведь от пушки! — узнал он Ниеминена, который подхватил носилки, помогая санитарам внести раненого командира в укрытие. — Солдаты, скорее соедините меня со вторым! — требовательно звучал голос полковника — Они и там пытаются прорваться! Доложите потери по ротам.
— Господин полковник, как только артобстрел немного утихнет, мы отправим вас в тыл, — сказал один, из санитаров.
— Вздор! Проверьте, в порядке ли телефонная линия.
Я должен немедленно связаться с дивизией.
Вбежал запыхавшийся младший сержант.
— Полковник здесь? Ему радиограмма.
— Сюда! — воскликнул Ларко. — Прочтите вслух!
— Господин полковник, это шифровка, секретная.
— Читайте, здесь все свои!
— Господин полковник, тут сообщается, что высланное подкрепление не может пройти из-за сильного артогня и атак с воздуха. Но оно прибудет при первой возможности.
Полковник закрыл глаза и застонал. Потом он приподнялся на руках.
— Пишите, я буду диктовать! Готовы? Ну, так. «Помощь необходима как можно скорее. Танки атакуют с
флангов. В ротах осталось по семь тире восемнадцать человек. Я ранен. Буду держаться до конца». Точка. И подпись, конечно. Написали?.. Идите, отправьте поскорее. Марш, марш!
Связист выскочил из блиндажа. Ниеминен был ошарашен услышанным. «Елки-палки, полковник сам не знает обстановки. И от полка остались рожки да ножки!»
Ниеминен снова поднялся наверх и выглянул из укрытия. Вдруг он увидел убитого связиста, лежащего ничком в каких-нибудь двадцати метрах. «Что делать? Побежать отнести депешу? Но где находится рация!»
Он спустился обратно в бункер и доложил о случившемся.
— Возьмите депешу и скорее доставьте ее! — проговорил Ларко, приподняв голову. — Радиоблиндаж — третий бункер налево.
Выскочив наверх, Ниеминен тотчас плюхнулся в какую-то воронку. Земля рвалась от снарядов. «Как тут проскочить живым?» — подумал он и, стиснув зубы, одним духом добежал до посыльного, выхватил у него депешу и побежал дальше. Горячие волны воздуха сшибали его из стороны в сторону, как пьяного, но он ни разу не припал к земле. Он не видел, что из командного бункера выбежал еще один посыльный, отправленный на всякий случай вдогонку с той же самой депешей. Но тому парню не повезло: взрывная волна швырнула его в кусты. Ниеминен добежал до радиобункера. Здесь тоже было полно раненых. Тусклая коптилка висела над рацией. Ниеминен сунул радисту листок.
— Передай немедленно! Приказ полковника!
Радист просмотрел текст и поднял голову.
— Просто так или шифром?
— Один хрен, лишь бы скорее ушло. Полковник не сказал ничего.
Радист покопался немного в своей аппаратуре и начал тихо говорить в микрофон:
— Внимание, Кружка, я Миска, я Миска. Как меня слышите? Как слышите? Прием.
— У Ниеминена перехватило дыхание от волнения. Раненые притихли. Радио молчало. И радист снова начал свои «заклинания»: Внимание, Кружка, внимание, Кружка…
Ниеминен не выдержал, побежал наверх и. прислушался к тому, что происходило снаружи. Где-то совсем близко шел бой. «Это же в наших окопах!» Он вспомнил о радиограмме полковника. «Черт, если они так и не услышат нас!»
Он спустился вниз, к внутренней двери бункера, и снова услышал тот же спокойный голос, призывающий неведомую «Кружку». Один из легкораненых вышел к Ниеминену.
— Что там наверху? Противник не прорвался?
— Нет еще. Но бой идет где-то рядом.
В это время по радио торопливо ответил сиплый голос:
— Внимание, Миска, внимание, Миска, я Кружка, я Кружка…
Радист облегченно вздохнул и принялся медленно читать, радиограмму, дважды повторяя каждое слово. Ниеминена это бесило. «Черт, он так долго мямлит и жует, что сосед успеет раньше управиться!»
Ему надо было возвращаться к орудию, но хотелось все-таки узнать, будет помощь или нет. Наконец радист оторвался от аппарата:
— Ступай и доложи полковнику, что радиограмма передана по назначению!
— Это ты мне? — переспросил Ниеминен, ткнув себя пальцем в грудь.
— Тебе или твоему заместителю, но полковнику надо сообщить!
Ниеминен понял, что радист прав, и пустился в обратный путь. «Погода» наверху бушевала по-прежнему, и сердце Ниеминена сжималось от ужаса. Добежав до командного, бункера, он так и обомлел. Он услышал шум боя у своей пушки, которая стреляла взахлеб, и автоматы трещали вовсю, и надо всем звучало раскатистое «ура».
«Елки-палки! Они уже и тут наступают! Как там наши ребята? Что будет со всеми нами?»
В пехотный полк назначили нового командира Состояние полковника Ларко ухудшилось, и он временами терял сознание. На его место прибыл капитан Лейво, коренастый, крупный мужчина с широким подбородком. Он был полной противоположностью Ларко. Голос резкий и повелительный, жесты нервные, дергающиеся. Когда Ниеминен вошел, капитан сразу же обратил внимание на его артиллерийские петлицы.