Пошел дождь. Я стала им любоваться, позабыв обо всем на свете. Для кого-то такая погода невыносима, но не для меня. При дожде хорошо дышится, он очищает воздух, делает мир чище. Он меня успокаивает и дарует моменты свободы.
Вглядываюсь в даль и успеваю заметить несколько фигур, однако посчитать не удается, они моментально растворяются в пространстве. Значит здесь полно охраны и они держаться на расстоянии, будет трудно пройти такую мощь.
Отчаяние затапливает изнутри, еле сдерживаю слезы. Нет. Хватит. Рано сдаваться. Сдаваться это не про меня. Я должна оставаться сильной. Я должна бороться.
Тут я увидела, что окрылись ворота, и въехали два джипа. Вылезли братки с Михаилом Петровичем и пошли в дом. Наставник здесь, странно. Почему его не убили, а привезли сюда, да еще и шел ни как заложник. Предатель. Я теперь уверенна, что это он предатель.
В голову ударяет ярость, дикая и безумная.
Нужно все выяснить. Поставила поднос обратно и вышла из комнаты.
Алексей Македонский
Я меняюсь! Не могу понять, что со мной происходит. Как такое возможно? Во всем виновата она! Больше не кому.
Я ее хочу как ни одну другую женщину. Да и вообще кроме нее больше никого не хочу. Меня накрывает похотью. Утратил свой покой. Все мысли только о ней. Работа зависла. Я ничего не делаю! Только занимаюсь сексом с ней. Играю. Порабощаю.
Постоянно все мысли о ней, о ее губах, так хочется засунуть свой язык в ее рот, толкаться. Блять, член сразу каменеет. Хочу чувствовать ее дыхание на своей коже, запускать пальцы в мягкие локоны. Она моя. И мне пох*й, что она чувствует. Я буду давать эмоции за нас двоих. Или сломаю и она полюбит меня.
Я эгоист. Ничего с этим не могу поделать. Я ее никогда не отпущу на волю. Либо со мной останется, либо ее труп закапаю перед окном своей спальни.
Она увязнет в моей паутине, я давно расставил силки.
Я чувствую, она строит коварные планы. Дурочка. Давно раскусил ее и позволяю ей играть. Я стал выжидать и смотреть. Интересно, сможет ли она обвести меня вокруг пальца.
Мне нравится за ней наблюдать, особенно, когда она не видит. Нравится ее изучать. Я подпустил ее слишком близко к себе. Знаю, девочка опасна, но подпустил. Люблю рисковать.
По поводу нее у меня большие планы.
Вышел из кабинета и уперся руками о стену.
— Денис, с нее не спускай глаз, и чтобы никуда ни шагу, — приказываю своему помощнику.
Я сегодня зол как никогда. Мое плохое настроение всегда сказывается на окружающих. А еще и Маргарита, будет во мне зверя.
— А ты куда, Алексей? — спрашивает Денис.
— Я должен отчитываться? — мой гнев становиться необузданным.
— Мне нужно знать на случай непредвиденных ситуаций.
Конечно зря сейчас рычу на своего помощника. Он верный и проверенный человек, готов пожертвовать собой во имя наших дел. Таких редко встретишь в наше время.
— К мэру еду. В последнее время задрал нос и воротит дела за моей спиной.
Уже перед квартирой мэра пришлось подождать. Этот козел долго не открывал. Даже возникло желание взломать ее одним ударом ноги.
Дверь все таки открыли.
На пороге возник уже лысеющий мужчина в халате. Сразу к нему возникло презрение. Толкнул того мерзавца внутрь.
— Зачем ты приехал ко мне домой, мы так не договаривались, — занервничал мэр.
— Почему на нее объявлена охота? Я запретил! — не дал раскрыть ему рта, кулаком дал в живот и схватил за шкирку. — Разве у нас такой был уговор? — мерзавец закашлял. — Отвечай.
— Простите, я не хотел. Все вышло из под контроля. Такой кадр организация не хочет терять и все прошло мимо меня, — начал передо мной лебезить. Не выдержал и ударил еще.
— Чтобы я больше подобного не видел, иначе сам знаешь что будет.
— От вас отстанут. Я обещаю, — еще раз ударил его и направился на выход.
ГЛАВА 7
Маргарита
Я приблизилась к лестнице и увидела как Михаил Петрович заходит один в комнату. Огляделась, вроде в помещении больше никого. Спустилась на цыпочках на первый этаж и подошла к той самой комнате, дверь слегка приоткрыта. Заглянула в щелочку и увидела Алексея и наставника, они сидят за столом и разговаривают.
— Зачем она тебе? — спрашивает наставник.
— Это мое личное дело! — отвечает Македонский.
— Я предлагаю за нее большие деньги, ты многое теряешь. Это очень хорошее предложение. Ты ни где так выгодно не озолотишься.
— Сначала посылаете ее убить меня, а теперь я такой добренький должен продать ее. Нет! Она моя, — стоит на своем.
Видимо глубоко засела у него в печенках, что не отдает меня или все просчитал и ведет свою игру. Но я уверена точно, Македонский меня никому не отдаст.
— Ты подумай хорошенько, — все не унимается наставник.
— Это уже окончательный ответ. Я не хочу, чтобы она возращалась к старому ремеслу. Может, хватит стоять за дверью и подслушивать.
Я вздрогнула как он узнал, что стою за дверью. Открываю дверь и в хожу. Наставник, видимо не ожидал встречи при таких обстоятельствах, занервничал. Прошла к столу как хозяйка положения, гордо, статно, не давая никаких эмоций.
— Почему ты так поступил со мной, ведь я любила тебя как родного близкого человека? — спрашиваю Михаила Петровича.
— Прости, ты для меня как дочь, но у меня есть семья, ее нужно кормить.
— И чем же вы ее кормите, на завтрак красной икрой? Вот только не надо, мне врать. Вы меня обучали, сделали машину для убийств, только для того, чтобы получить авторитет? Я даже вижу картину, как вы хвастаетесь, это я создал Тайпан. У вас кроме самолюбия и жажды превосходить остальных, больше ничего нет. Вы пусты. И сделали меня такой же.
Михаил Петрович еще больше занервничал и кинулся на меня. Если честно, не ожидала и не успела среагировать. Помощь пришла быстро. Македонский резко откинул меня от стола, я полетела на пол, а сам бросился на наставника. Сижу неподвижно и смотрю на дерущихся мужчин. Дрались с грациозностью пантер, так завораживающе. Один другому не уступает, у наставника блеснул нож. Я заволновалась за Алексея, ведь он дрался голыми руками. Его противник сделал отвлекающий маневр и поранил его ладонь. Кровь потела струйкой, но он не обращал внимание. Как-то ему удалось ухватится за шею Михаила Петровича. Сдавил ее и резко повернул вправо, а затем влево. Послышался хруст и наставник упал на пол. Он умер.
Слезы потекли невольно. Чувствую себя опустошенной, хоть он и предал меня, но был все равно близким человеком. Македонский подошел ко мне ближе, опустился на пол и обнял. Я еще больше заплакала.
— Тише, девочка! Все к лучшему. Теперь ты еще больше закалишься. Хватит расстраиваться, смотри твоя рана начала кровоточить, необходимо посмотреть швы, — говорит мне и поглаживает по голове. Я вскочила.
— Похер на швы. Сколько же можно меня закалять? Сколько можно издеваться над тем, чего уже почти нет? Сколько можно требовать невозможного? Сколько можно на мне играть, играть на меня? Спорить на меня? Чувств нет, они все атрофированы. Мыслей нет. Друзей нет, все притворяются ради выгоды. Где дружба от сердца, а не ради того, что у человека есть деньги, или чтобы поплакаться в жилетку? Кругом одна фальшь.
Македонский только стоит и слушает меня. Его рука еще больше стала кровоточить. Я подняла подол рубашки, и оторвала кусок материи. Со стола взяла бутылку виски, показала рукой ему на стул. Алексей послушно сел и протянул ладонь. Встаю добровольно на колени перед мужчиной, беру его ладонь чтобы обработать. Одной рукой открываю пробку и поливаю янтарной жидкостью на могучую руку Алексея Романова.
Я подсознательно чувствую, что ему больно, но он даже не подает виду. Наконец смыла кровь. Вся эта жидкость сначала текла на мои колени, а затем на пол. Убедившись, что тщательно промыла рану, замотала куском рубашки.
Поднялась на ноги и посмотрела на себя. Я вся в крови и янтарном алкоголе. Смотрю на тело бывшего наставника и говорю: