– А что насчет разжиревших тел, вроде моего? – засмеялся я.
Муфтий улыбнулся, хотя вряд ли нашел шутку забавной.
– Кева, твой разум – самая большая святыня. Разум, который может обратить слабость в силу, послать стрелу точно в яблочко и повести за собой людей к святой цели. Что может быть более богоугодным, чем вести людей к победе?
У моей головы гудели светлячки, пронзая ночь мрачным сиянием.
– Спасибо, Великий муфтий. Твои слова наполнили меня надеждой. Теперь я понимаю, насколько ты умеешь вдохновлять.
От его теплой улыбки я тоже улыбнулся. Он казался добрым человеком, но мог ли такой подняться настолько высоко? В этом-то царстве?
– Могу я задать личный вопрос? – спросил он.
– Предпочитаю отвечать на личные вопросы с кальяном в зубах, но, раз здесь его нет, говори.
– Эта юная очаровательная девушка, которая явно тебя обожает, уже вошла в возраст?
Что это за вопрос? Мелоди, несомненно, уже взрослая. Он что, хочет выдать ее замуж? Она не принесла янычарскую присягу, а значит, это еще возможно, а для нее, вероятно, и единственный путь, коли на нее положил глаз Источник.
– Полагаю, да. В смысле, конечно да.
– Тысяча и одно извинение за то, что спрашиваю, но вы двое выглядите такими близкими. И любящими. И все же не родственники.
Его взгляд перестал быть теплым. Теперь он смотрел с осуждением.
– Она моя названая дочь. А в чем дело?
Великий муфтий схватил меня за руки и потряс их.
– Если ты должен стать святым воином в глазах Лат, нельзя нарушать ее законы. Нет ничего хуже для морального духа войск, чем когда командир нарушает божьи заповеди. Воспитание девочки-рабыни – это замечательно, но только пока у нее не пойдет первая кровь. Ты не ее владелец и не ее отец. Если она тебе нравится, возьми ее в жены. Или отдались от нее.
Я выдернул руки.
– Мелоди – моя дочь! Как ты смеешь даже предполагать такую мерзость?!
– Хорошо известно, как янычары поступают с дочерями. То, чем ты занимаешься в своем доме, останется только между тобой и Лат. Но на улице девушка должна быть для тебя незнакомкой. Таков закон, установленный Источником. – Он указал на себя. – Мной.
Я слышал рассказы о янычарах, которые усыновляют сирот, девочек и мальчиков, только чтобы творить с ними немыслимое. Но я не знал, что недавно Источник полностью объявил усыновление вне закона.
– Она моя дочь. Я не позволю тебе указывать, как мне с ней обращаться – ни дома, ни на улице.
Я покачал головой и ушел. Никогда еще мое мнение о человеке не падало так низко за какие-то секунды.
Оказавшись во дворце, я взял факел и зажег его огнивом. Покрывающие стены золотые надписи на парамейской вязи поблескивали в его свете.
Я спросил янычара, стоящего неподвижно, словно цветная статуя:
– Где маг Вайя?
– Внизу.
Я спустился на один пролет и задал тот же вопрос стражу у буфетной.
– Внизу.
Я спустился еще на один пролет и задал этот вопрос стражу в темнице. И получил тот же ответ. Тогда я спустился по спиральной лестнице, пока не оказался в полной темноте, как в гробу.
В конце коридора у порога стояли на страже два янычара. За порогом была кромешная тьма, словно вырванная из беззвездного неба.
– Значит, это и есть Лабиринт, – сказал я. – Я так много о нем слышал.
Я заглянул через порог. Вход в пещеру преграждали железные прутья решетки. Открытая дверь тоже была решетчатой и скрипела на сквозняке.
Янычары стояли с непроницаемыми лицами. Я щелкнул пальцами перед их глазами. Они находились в трансе – спины прямые, головы высоко подняты, а глаза широко открыты.
Неужели это колдовство Вайи? Или действие Лабиринта? Осмелюсь ли я войти?
Тьма застонала. Гулко заскрежетала. Или это сквозняк? А может, мне померещилось?
Я шагнул через порог.
– Вайя! – позвал я.
– Вайя! – откликнулось эхо. – Вайя! Вайя! Вайя! Вайя! – звенело у меня в ушах.
Поднялся ветер. Но откуда? Сквозняк означает, что не так далеко есть другой выход. Ледяные порывы ветра пробирали до костей, мои глаза увлажнились. Или это слезы страха?
Я коснулся черной стены пещеры. Холодная. На ладони остались следы дегтя. Что это за место такое?
Я посветил факелом вперед и шагнул дальше. Факел едва высвечивал путь, как будто тьма душила свет. И тут я услышал тихое «клац-клац». «Клац-клац». Звук отскакивал от стен. Был позади меня. Впереди. «Клац-клац».