– Терпеть не могу огнестрельное оружие.
– Защищайся! – крикнула Мелоди.
Зазвенела сталь – моя названая дочь врезалась в меня и оттеснила назад. Она оказалась на удивление сильной.
– Полегче, Мелоди, – сказал я, запыхавшись. – Я не дрался много лет.
– Дедушка говорил, что ты вечно ноешь.
Она бросилась в атаку, ударив снизу, и я покачнулся. Если бы я не отпрыгнул, она бы пустила мне кровь.
Держать в руках саблю и драться было так… непривычно. С тем же успехом я мог размахивать гигантским огурцом. Неужели я так деградировал за десять лет? Что случилось с навыками, которые превратили меня в героя янычар?
Тенгис стоял, скрестив руки, как дервиш во время медитации.
– Гордишься своей медлительностью? Твой противник сейчас – баба на сносях.
Мелоди шагнула вперед и полоснула саблей мне по ногам. Я отпрыгнул, чуть не угодив в муравейник, споткнулся и рухнул коленями в грязь.
– А мы можем потренироваться там, где почва потверже? – спросил я, когда Мелоди приставила саблю к моей шее, поставив точку в поединке.
– Ты, наверное, устал, папа. – Она со звоном сунула саблю в ножны и поворошила чернильно-черные волосы. – Надеюсь, завтра ты будешь в лучшей форме.
Ее разочарование добавилось к унижению и окончательно меня добило.
Уже через несколько минут я оттирал сапоги на берегу озера.
– Что за девчонку ты воспитал? – спросил я Тенгиса.
Он внимательно посмотрел на меня, и его ноздри раздулись от отвращения.
– Девчонку, которой плевать, что на ее любимые сапоги налипнет немного грязи.
Я протер подошву.
– Мне их только что сделали. По-твоему, я должен оставлять следы по всему Небесному дворцу?
– Ты стал изнеженным и откормленным простофилей. Когда ты в последний раз постился?
От этого вопроса меня чуть не вывернуло. Тенгис заставлял нас поститься с рассвета до заката, как постились святые, как минимум десять дней в месяц. Лишь пару вещей я ненавидел сильнее. Думаю, именно из-за тогдашнего голода я сейчас и растолстел – никак не могу компенсировать это и наесться.
– Однажды я провел три дня без еды в пещерах Балаха.
– Значит, десять лет назад, когда совершил все свои подвиги.
– Я спас шаха. Убил мага. Сместил другого шаха, покончив с войной за престол, и короновал его брата. Этих достижений и до конца жизни хватит. Благороднее будет позволить и кому-то другому заработать славу. Кто знает, вдруг Мелоди станет следующей.
Мои глаза закрывались. Мне нужно было поспать. Я заплатил восемь золотых монет кучеру, чтобы добраться до Костани, и за это получил лишь тряску на ухабах и клопов в караван-сараях по пути, так что просыпался посреди ночи от зуда.
– Тенгис, она ведь твоя последняя ученица? Или будут и другие, похожие на нее?
Старик вздохнул и присел на корточки у озера.
– Шах отправил меня на покой, я больше не тренирую янычар, а Источник запретил женщинам служить в войсках, так что Мелоди никогда не принесет присягу. Вот я и думаю, что теперь с ней делать…
Мимо проплыла стайка уток, крякая при виде сапога, который я полоскал в воде. Мать семейства клюнула сапог, и я поспешил достать его, пока не испортили. Какая-то птица не разорвет мою обувь, даже вкусная утка. В животе заурчало. В крепости Тенгиса прилично не пообедаешь, а я не собирался питаться костным бульоном с ячменем. Завтра нужно будет купить на базаре что-нибудь поприличнее.
Я похлопал сапоги друг о друга, чтобы обсушить. У подошвы красная кожа потеряла цвет, но золотисто-зеленая вышивка блестела как новая. Правда, воняли они отвратно. Прямо как Костани – рыбой и дерьмом. Ничего, от этого спасет паровая баня. Завтра надо заняться этим, сразу поутру.
Тенгис предложил мне поселиться наверху, в комнате для гостей: это было самое уютное место в доме, с перьевым матрасом и хлопковыми простынями вместо соломы и шкур, как обычно в казармах, где я раньше ночевал.
Мелоди все в том же желтом платье, грязном после нашей драки, сидела на лестнице. Это платье было самым ярким пятном во всей отсыревшей крепости. Взгляд Мелоди показывал, что ей хочется поговорить, и я не мог отвергнуть дочь, которую не видел десять лет. В крепости Тенгиса все мы были друг другу сыновьями, отцами и братьями – считается, что для янычар кровные узы не имеют значения, но это мнение только укрепляет нашу связь.
Она погрустнела.
– Могу я попросить тебя об одолжении?
Я мечтал затянуться кальяном перед сном. Гашиш со вкусом вишни подарил бы мне отдых.
– Достань мне кальян, и я отдам тебе весь мир.