— Они действительно где-то потерялись. А ведь Дитрих очень рассчитывал, что вермахт обеспечит нам надежное прикрытие на флангах. Впрочем, что тут удивительного — эти части ведь не относятся к элите СС, как мы…
Фон Доденбург махнул рукой:
— В конце концов мы можем вполне обойтись и без флангового прикрытия. Сколько раз мы обходились без этого раньше! Переживем и сейчас. — Молодой офицер рассмеялся: — Мы будем двигаться так быстро, что русские просто не успеют напасть на нас с флангов.
Стервятник выдавил слабую улыбку,
— Полагаю, вы правы, фон Доденбург. А сейчас проследите за тем, чтобы ваши люди побыстрее легли спать. Мы должны выступить рано утром на рассвете. Наша задача — пробиться к деревне Покровка, а оттуда на всех парах мчаться в направлении Прохоровки.
Неожиданно командир батальона замолчал. Неподалеку от них группа ремонтников возилась с ручной помпой, промывая внутренности подбитого «тигра». Из дренажных щелей в днище танка сочилась розовая вода — это была грязь, смешанная с кровью. Но у ремонтников что-то не получалось — сколько они ни качали воду, процесс шел очень медленно. Видимо, внутри что-то сильно засорилось.
Стервятник приблизился к ремонтникам и обратился к мокрому от пота штурману, который без устали качал воду:
— В чем дело, возникли какие-то проблемы?
— Да, господин офицер. Мы никак не можем промыть танк.
— Значит, засорились дренажные щели. Почему бы не залезть в танк и не прочистить их?
Штурман почесал затылок.
— Знаете, господин офицер… этот «тигр» получил прямое попадание русского снаряда, — он указал на круглое отверстие с рваными краями, зиявшее в башне танка. — Значит, всех, кто находился там внутри, разорвало на куски. И нам как-то не…
— Короче говоря, вы просто боитесь? — оборвал его Стервятник. — Вот в чем проблема, не так ли?
Эсэсовец сконфуженно молчал. Стервятник оттолкнул его в сторону и легко забрался на броню «тигра».
— Мне надо, чтобы этот танк снова встал в строй к рассвету, — бросил он, косясь на смутившихся ремонтников. — У меня нет времени разбираться с вашими глупыми страхами.
Гейер залез в танк. Ремонтники слышали, как он двигался внутри вышедшей из строя машины. Неожиданно смешанная с кровью вода широким потоком хлынула из дренажных отверстий «тигра».
Через несколько секунд Стервятник вылез из башни. Он морщил свой огромный нос — как видно, запахи, которые ему пришлось нюхать внутри танка, были не слишком-то приятными. Штандартенфюрер поднял вверх руку, и все увидели, что он держит за волосы оторванную человеческую голову. Внезапно фон Доденбург узнал ее. Это была голова роттенфюрера Дена.
— Вот из-за чего засорился основной сток, — спокойно произнес Стервятник и отшвырнул оторванную голову в сторону. Группа ремонтников инстинктивно пригнулась, чтобы та не задела их.
Стервятник спрыгнул на землю и вытер окровавленные ладони о свои брюки.
— А теперь — все за работу, — проговорил он. — Осталось ровно семь часов до наступления рассвета.
Ремонтники принялись лихорадочно качать воду, промывая подбитый танк. Невдалеке от них в пыли валялась оторванная голова роттенфюрера Дена. Безжизненные глаза без всякого выражения уставились в вечернее небо.
В тридцати километрах от того места, где бригада немецких ремонтников промывала внутренности подбитого «тигра», срочно готовя его к завтрашнему бою, в подземном командном бункере проходило совещание генерал-лейтенанта Катукова и члена Военного совета Воронежского фронта генерал-лейтенанта Никиты Хрущева. Командующий Первой танковой армией только что отдал приказ перебросить два артиллерийских полка из своего резерва в распоряжение основательно потрепанной и измотанной в боях Шестой гвардейской армии. Теперь Катуков выжидательно смотрел на Хрущева, размышляя, какие еще меры потребует предпринять член Военного совета фронта для поддержки войск, сражавшихся на передовом рубеже.
Однако, как ни удивительно, Хрущев не стал требовать от Катукова принятия никаких дополнительных мер. Он обвел своими маленькими хитрыми глазками командующего и офицеров его штаба и сказал:
— Следующие два или три дня будут чудовищными, товарищи. Либо мы выдержим атаку немцев, либо они возьмут Курск. Сейчас фрицы поставили на карту все. — Он поднял вверх указательный палец жестом, который когда-то в будущем узнает и станет бояться весь мир. — Для немцев победа под Курском — вопрос жизни и смерти. Поэтому мы должны хорошенько позаботиться о том, чтобы именно здесь они и сломали себе шею. — Хрущев рассмеялся. При этом складки его толстых щек заметно подрагивали.