Неожиданно он поднял вверх правую коленку и с размаху шлепнул по ней ладонью.
— Вот так вот, товарищи, — сказал Хрущев, оглядывая военных. — Так мы должны поступить здесь с фрицами. Ясно?
Он опять рассмеялся. Но в его холодных глазах не было ни капли веселья. И, несмотря на тепло, которое царило в подземном бункере, офицеры невольно вздрогнули. Им совсем не хотелось бы оказаться на месте немцев завтра утром.
Глава вторая
Движение танковых колонн «Вотана» по направлению к деревне Покровка оказалось легкой прогулкой. Фон Доденбург невольно сравнивал его со стремительными бросками немецких танковых колонн по Европе в самом начале войны, когда они легко продвигались вперед на много километров, практически не встречая сопротивления. Им пытались помешать лишь отдельные штурмовики и снайперы русских. Но штурмовиков в небе было совсем немного, и бомбы они бросали крайне неточно. Что же касалось снайперов, то специальный взвод стрелков «Вотана» легко вычислял их практически после первого же выстрела и безжалостно уничтожал. Вся дорога, по которой двигался вперед батальон, была усеяна повешенными русскими стрелками, которых вздергивали на окаймлявших эту дорогу деревьях.
По сути, единственной серьезной проблемой, с которой столкнулись эсэсовцы, была иссушающая жара. Доставалось прежде всего панцергренадерам, бронетранспортеры которых были практически все подбиты русскими в предыдущий день наступления и которым поэтому приходилось идти пешим строем. Часть из них не выдерживала жары и брела, точно сонные мухи. Представители фельджандармерии согнали к обочине дороги перепуганных русских крестьян с ведрами с водой, чтобы те обливали наступающих немцев и давали им напиться. Но вскоре воды стало не хватать, и тогда Стервятник специально распорядился выслать вперед особый дозор, чтобы тот разведывал и готовил запасы воды для приближающихся колонн «Вотана». В одной деревне дозору удалось даже обнаружить пожарную машину устаревшей конструкции, и когда эсэсовцы маршировали мимо, их с головы до ног обливали тугими струями воды. Но даже эта экстренная мера помогала мало: вскоре невыносимая жара вновь досуха высушивала серую эсэсовскую форму, и бойцам приходилось с трудом тащиться вперед, проклиная жгучее солнце и неимоверную жару.
Тем, кто ехал в танках, было чуть-чуть полегче — когда машины двигались вперед, членов их экипажей хотя бы обдувал легкий ветерок. А экипаж командирского «тигра» фон Доденбурга к тому же дополнительно развлекал своими бесконечными веселыми рассказами обершарфюрер Шульце. Он так и сыпал историями из своей довоенной жизни, которую провел в родном Гамбурге.
— Да, житуха в те годы была очень недурна, — вспоминал Шульце, прижав к губам микрофон. — Хотя и тогда за удовольствия приходилось платить. Помню, как я подцепил и сифилис, и гонорею в 1938 году. Это случилось всего за несколько недель до того, как наш фюрер в своей бесконечной мудрости решил, что нам нужно прибавить к своей территории немного австрийских пейзажей, чтобы сделать Третий рейх более привлекательным местом для американских туристов…
— Не отвлекайся, Шульце! — предостерегающе бросил фон Доденбург. Он знал, что переговоры по радио внимательно слушают в штабе, причем не только штабные офицеры, но и сотрудники гестапо. Ему совсем не хотелось, чтобы Шульце арестовали за его несдержанный язык.
— Ну так вот, — продолжал уже без прежнего воодушевления Шульце. — Когда выяснилось, что я умудрился подхватить полный комплект венерических заболеваний, то доктора набросились на меня, словно свора волков. Может, вам это и смешно, но лично мне тогда было совсем не до смеха. Их было пять или шесть, этих докторов, которые обступили меня и уставились на мой поршень с таким видом, точно я в любой момент должен отбросить копыта. Черт, я был действительно до смерти перепуган. Но это еще не конец. Один из этих эскулапов схватил меня за член, и когда он…
Но Шульце так и не было суждено закончить свое горестное повествование. Возглавлявший колонну «Вотана» танк, в котором ехал сам Стервятник, внезапно остановился. Вслед за ним резко затормозили и все остальные машины. От столь резкой остановки в воздух поднялась густая пыль, и только когда она наконец рассеялась, все увидели причину, по которой Стервятник вдруг решил затормозить. На телеграфных столбах висели два человека в форме вермахта. Их головы были прикручены к столбам жгутами из колючей проволоки. С них также специально стащили сапоги, чтобы каждый проходящий мимо боец Красной армии мог пронзить их лодыжки своим штыком.