Однажды ночью Стервятник застал пьяным молодого гауптмана, который командовал ротой парашютистов, охранявших штаб немецких сил в районе расположения «Вотана». Этот гауптман получил значок парашютиста еще в 1941 году, но так и не успел поучаствовать ни в одной настоящей боевой операции. Стервятник разговаривал с ним всю ночь — а наутро гауптман вместе со всей своей ротой записался добровольцами в боевую группу «Вотан».
При помощи своего любовника, молодого итальянского лейтенанта, Стервятник пробрался на полигон итальянских горных стрелков под Римом. Там находился десяток «тигров», которые немецкое командование ранее передало итальянским горным стрелкам для обучения. Бойцы «Вотана» увели эти танки с полигона и пригнали в расположение своей боевой группы. Так «Вотан» пополнился десятью практически новыми «тиграми».
Далее Стервятник послал Шварца в печально знаменитую военную тюрьму в Торгау. Оттуда тот прилетел с полусотней «добровольцев», которые после беседы со Шварцем предпочли вместо прозябания в тюремных стенах с перспективой последующего направления в штрафной полк выбрать службу в Италии в составе «Вотана». Справиться с бандой этих головорезов было нелегко, но после того, как Стервятник собственноручно пристрелил перед строем одного из тех, кто, прибыв из Торгау, попытался сбежать и был пойман, остальные стали потихоньку подчиняться суровой дисциплине.
Фон Доденбург предпринял экспедицию в горную местность в районе североитальянского города Больцано и вернулся оттуда с полусотней крепких тирольских парней. Все они числились по документам итальянцами, но по крови были такими же немцами, как и сам фюрер, родившийся в соседней Австрии. Правда, когда они начинали говорить на своем родном диалекте, фон Доденбург уже не мог понять ни слова…
За счет этого боевая группа «Вотан» быстро разрасталась, хотя Метцгер и жаловался, что она превращается в подобие какого-то чертового Иностранного легиона, укомплектованного к тому же тюремным отребьем. Действительно, теперь «Вотан» представлял собой совсем иную картину, нежели в 1939 году, когда состоял из молодых немцев энтузиастов, безоговорочно веривших в идеи национал-социализма. У тех, кто маршировал в рядах «Вотана» сейчас — у всех этих вчерашних заключенных, ветеранов-парашютистов, тирольских крестьян и остатков прежнего «Вотана», уцелевших в той мясорубке, в которую превратилась операция «Цитадель» на Восточном фронте, — уже не осталось никаких иллюзий, никаких убеждений и никакой веры ни во что, кроме как в самих себя и в свою боевую группу.
Когда однажды утром фон Доденбург направлялся с Гейером на учебные занятия, Стервятник, поглядывая на новобранцев «Вотана», проронил:
— Перефразируя одного британского генерала[47], который помог нашему соотечественнику маршалу Блюхеру выиграть битву при Ватерлоо, мой дорогой фон Доденбург, я могу сказать об этих парнях следующее: не знаю, сумеют ли они устрашить противника, но лично у меня душа уходит в пятки, когда я вижу их перед собой.
Фон Доденбург лишь натянуто улыбнулся. Ему и самому становилось немного не по себе рядом с этими отъявленным громилами. Но у них уже не было времени заниматься улучшением личного состава. Вскоре их группу перевели на положение боевой готовности, и обучение новобранцев вообще прекратилась. По приказу Стервятника те из состава группы, кто умел водить танки и имел представление о том, как стрелять из танковой пушки, были сконцентрированы в составе танкового батальона «Вотана». Тех же, кто не умел ничего, отправили в панцергренадерский батальон под командованием фон Доденбурга. Стервятник прокомментировал это так:
— Не беспокойтесь, фон Доденбург, в конце концов они сами всему Научатся. Те, кому посчастливится выжить, станут опытными и хорошо обученными бойцами; ну а те, кому придется сложить свои головы, послужат хорошим примером для всех остальных: глядя на них, другие поймут, что имеет смысл добросовестно проходить курс обучения, если хочешь служить в СС и при этом уцелеть.
Фон Доденбургу не оставалось ничего, кроме как согласиться с таким циничным подходом. Ситуация в Италии стала слишком напряженной, чтобы беспокоиться о такой мелочи, как обучение личного состава. Весь немецкий фронт мог рухнуть в любую минуту.
— Кроме того, — добавил оберфюрер Гейер, — каждый знает, что томми и ами не умеют воевать по-настоящему. Стоит только убить их офицеров — и солдаты в панике разбегутся. Они совершенно не способны проявлять личную инициативу.