— Вот что значит путешествовать вдали от дома. Радуйся, что я понимаю важность твоей миссии. Я-то знаю, что не смогла бы удержать тебя здесь, даже если бы захотела.
Каирн не очень понял, что она хотела этим сказать.
— Но мне действительно хочется, чтобы ты остался еще на несколько дней. Я знаю, тебе кажется, что ты совсем здоров, но это не так.
Он разрывался между необходимостью отыскать отца и желанием остаться со Звездным Оком.
— Возможно, еще день-два не будут лишними. Чем крепче я стану, тем быстрее смогу передвигаться.
Убирая со стола, она улыбалась. Прежде, чем выйти наружу и позаботиться о животных, она велела Каирну ложиться. Он послушался, но на этот раз не провалился в тяжелый сон и осознал, что лечение почти завершилось.
Ее не было долго. Она вернулась с влажными волосами, одежда облепила мокрое тело. Ничего ему не сказав, она уселась у очага и долго расчесывала волосы, пока они, сухие и блестящие, не улеглись ей на плечи. Каирн с удовольствием наблюдал за этим простым, чувственным действом. Она отложила щетку и поднялась. В отличие от предыдущих ночей, она не пошла в свою постель, но остановилась рядом с ним. Каирн услышал шелест ткани, и платье упало на пол. Он почуял запах духов, изготовленных ею из цветочных лепестков, смешанный с ароматом ее тела.
— Ты же понимаешь, — сказала она, скользнув в постель рядом с ним, — все это мимолетно. Ты уже сказал, что должен уезжать.
В голове не осталось ни единой мысли. В угасающем свете очага ее тело казалось бледным за исключением темных сосков и черного треугольника между ногами. Каирн заключил ее в объятия, не обращая внимания на слабую боль в ранах, и они погрузились в богатство новых ощущений. Тело ее оказалось невероятно податливым, только соски отвердели. Его язык погрузился ей в рот, а рука скользнула вниз до расщелины между ягодицами, поглаживая их.
Дыхание его участилось. Рука обхватила его отвердевший стебель, нежно лаская. Его рука скользнула ей между ног, и бедра раздвинулись с влажным звуком. Черный пушистый холмик — а дальше нежная, влажная плоть.
Нежно, помня о раненом бедре, Звездное Око перекатилась и легла на него сверху.
— Ты сегодня ездил верхом на кабо, — выдохнула она. — Как насчет еще одной поездки верхом? — И счастливо вскрикнула, когда Каирн проник в нее.
Глава пятая
Далеко за полдень Гейл пошел в лавку Птичьего Носа. Свободное время он потратил на изучение странного, раздражающего города. По его опыту, города были шумными, переполненными людьми местами, где все стремились раздобыть средства к существованию и старались перекричать соперников. Это место было тихим. В других городах любили шумное веселье и помпезные публичные праздники. Ничего похожего в Крэге не было. Напротив, все выглядели подавленными. Люди работали в лихорадочном напряжении и, похоже, редко имели свободное время. Город не был промышленным центром, но люди занимались необходимыми ремеслами. У него сложилось впечатление, что рабы использовались в основном в сельском хозяйстве. Остальные были либо мастеровыми, либо торговцами. Кроме того, он увидел множество солдат, которых муштровали прямо на улицах. Они шагали в ногу из одного места в другое. Большинство несли огненные трубки, так впечатлившие Гейла. Но даже солдаты маршировали под грохот небольшого барабана вместо громких звуков рогов и пронзительных дудок, так любимых солдатами других стран. Все, казалось, что-то скрывали, пряча за неистовой работой великий всепроникающий страх.
Он полюбовался с парапета эффектным зрелищем реки и движением по ней. Корабли и плоты прокладывали свой путь по реке в тени нахмуренной крепости. Гейл понимал, что это только его воображение, но ему казалось, что они крадучись шли вниз по течению, а, благополучно миновав Крэг, с великим облегчением спешили дальше.
Гейл не мог понять, что именно было здесь таким отталкивающим. Он бывал в городах, где жестокость являлась безудержной, где господа публично секли своих проштрафившихся рабов, где в курящихся часовнях приносили кровавые человеческие жертвы. Он видел, как голодные и отчаявшиеся бедняки продавали своих детей. Здесь все было по-другому. Зло не было явным, и все же до сих пор ему не встречался город, от которого так хотелось держаться подальше. Но при его деле чрезвычайной важности собственные иррациональные чувства не имели значения.
В лавке Птичьего Носа нарядно одетый человек обернулся и начал рассматривать вошедшего Гейла. Человек был высок, с бритой головой, точь-в-точь как многие другие в городе, одетые чересчур хорошо, чтобы оказаться простыми мастеровыми, но недостаточно пышно, чтобы считаться знатью.