— Не заметь я тебя вчера вечером, я бы и не знал, что здесь есть уступ. Я изо всех сил старался не показать Мертвой Луне, как расстроился, но этот человек редко обращает на что-нибудь внимание, когда говорит.
— Это я понял, — шепнул в ответ Каирн.
— Как бы там ни было, пришлось дожидаться темноты, чтобы разорвать одежду и сделать эту веревку. — Каирн мельком увидел, что отец улыбнулся — Будем надеяться, она достаточно длинная. — Гейл нагнулся, поднял моток веревки и перекинул ее через край балкона. Оба посмотрели вверх на стражников. Кажется, те ничего не заметили, но ручаться было нельзя.
— Я пойду первым, — сказал Гейл.
— Нет, лучше я…
— Если твое оружие упадет, пока ты спускаешься, я смогу поймать…
— Отец, не смеши меня. Никто никого не будет ловить на этом уступе.
— Почему мои сыновья никогда не повинуются мне?
— Потому что мы — твои сыновья. Я иду первым. Держи руку на веревке. Когда натяжение ослабнет — я на уступе, и ты можешь спускаться. — Или я упал, подумал он. С сердцем, бьющимся у горла, Каирн перелез через перила балкона, схватился за узловатую веревку и начал спуск.
Он тут же понял, что суровое испытание отняло у него больше сил, чем ему казалось. Ослабла рука, побывавшая в тисках, и все время разжималась. Каирн подумал, что провисающая веревка не дает ногам крепко держаться во время спуска. Даже зубы он стиснуть не мог, потому что болела челюсть. Он поклялся себе, что, если упадет, кричать не будет. Побег отца зависел от молчания Каирна. Самое главное — король Гейл должен вернуться домой.
Как раз, когда он понял, что руки больше не выдержат, кончики пальцев на ногах коснулись уступа, правда, самого края. Ему нужно перебраться поглубже, чтобы было, куда встать. Моля руки продержаться еще чуть-чуть, он начал раскачиваться, как маятник, пока не почувствовал надежную опору под ногами. Задержав дыхание, Каирн качнулся еще раз и отпустил веревку. Он надежно стоял на уступе — в полуобморочном состоянии, с шумом в ушах, но целый и невредимый.
Каирн посмотрел вверх и увидел Гейла, быстро спускающегося вниз, перебирающего руками, и выглядело это так легко. Каирн ухватился за веревку, чтобы направить отца на уступ и понял, что он не должен бы его видеть. Небо быстро светлело. Времени больше, чем он думал. Гейл встал на уступ и похлопал сына по плечу.
— Когда веревка ослабла, я не знал, здесь ли ты или я потерял тебя.
— Ты спустился легко, — сказал Каирн.
— Мне не пришлось пережить твоих испытаний. Ладно, хватит болтать, надо найти наших кабо. Я думаю, конюшня находится у ворот замка. Они не держат животных в крепости.
Они поспешили по уступу, пока Каирн не наткнулся на лестницу, ведущую в аллею наверху. Им пришлось возвращаться назад в крепость, хотя Каирн жаждал оказаться как можно дальше отсюда. Улицы были пустынны, и они не встретили патрулей. Скоро они разглядели громоздкие очертания ворот крепости, стараясь прятаться в тени, пока пересекали площадь.
— Где-то здесь, — прошептал Гейл. — Я чувствую запах и чувствую кабо.
Каирн знал — это таинственная способность отца чувствовать души всего живого. Он мог поразить копьем предателя самой черной ночью, просто почувствовав его. Каирн ничего не видел, тени были глубоки, а небо над головой — просто темной синевой, но Гейл безошибочно вел его к воротам конюшни. Они вошли внутрь и обнаружили прислужника, спящего рядом с тусклым фонарем.
Гейл подхватил фонарь.
— Это хороший фонарь, — сказал он. — В нем горит масло, а если повернуть вот этот рычажок, появляется фитиль и пламя можно увеличить. — Как он и обещал, пламя стало ярче.
Прислужник продолжал храпеть.
— Такое могли изобрести только в Мецпе, — прокомментировал Каирн, пока они шли вдоль загонов. Здесь находились по меньшей мере пятьдесят кабо, они мягко пофыркивали, почувствовав людей.
— Найди своего, — сказал Гейл. — И мы возьмем еще несколько на смену.
Они нашли пару уздечек и веревку и приготовились оседлать животных, выбрав сначала нескольких самых крепких на вид. Каирн узнал своего кабо по отчетливому рисунку на рогах. Похоже, тот был рад видеть хозяина и поскорее убраться отсюда. Они быстро все приготовили. Уже уходя, связали прислужника и сунули ему в рот кляп.
— Если нам повезет, — сказал Гейл, — стража у ворот примет нас за аристократов, собравшихся с утра пораньше на охоту.
— Разве здесь охотятся? — спросил Каирн. — Я что-то ничего похожего не видел.
Гейл пожал плечами.
— Это лучшее, на что мы можем надеяться. Пошли.
Сдерживая животных, чтобы производить как можно меньше шума, они выехали на маленькую площадь и повернули на первую же улочку, ведущую в нужном направлении. Спина Каирна напряглась в ожидании тревоги из крепости, но пока им везло.