Через широкое смотровое окно, усиленное магическим щитом, было прекрасно видно камеру, а у стекла был расположен наблюдательный пункт с системой управления дверями, вентиляцией и прочими функциями.
Темный лежал лицом вниз на медицинской койке. Руки и ноги его были пристегнуты к койке наручниками, спина была покрыта оранжевой восстановительной пеной, к вене вела капельница. Там, где пена впиталась, видны были страшные ожоги. Но уже подживающие, хотя у обычных людей сейчас шла бы стадия омертвения и интоксикации. Он не спал. Зеленые глаза болезненно и равнодушно смотрели в сторону стекла.
Тандаджи нажал кнопку на панели и склонился над микрофоном.
– Доброе утро, господин Львовский, – проговорил он, и задержанный дернулся, лицо его тут же искривилось от боли. – Полковник Тандаджи. Мне сообщили, что вы передумали за ночь и готовы добровольно пообщаться со следствием.
Глаза темного остановились на стекле. Он помолчал. Сглотнул и облизал сухие потрескавшиеся губы.
– Я хочу пить.
– Конечно, – ласково сказал Тандаджи. – Во время разговора и попьете.
– Нельзя, – прошелестел Львовский, тяжело дыша. – Нельзя. Я проклят. Только капельница.
– Все зависит от вашей сговорчивости, – подтвердил тидусс.
Темный несколько раз судорожно дернулся, с хрипами. Смеялся.
– Вы все мне дадите, даже если я буду молчать. Вам не нужна моя смерть.
– Жизнь может быть хуже смерти. Болезненнее так точно, – равнодушно проговорил Тандаджи.
– Да-а, – снова засипел-засмеялся заговорщик. – Но я все равно не расскажу вам много. На мне блоки, которые могут снять всего несколько человек в мире. Вы о нас ничего не узнаете. Как это я попался, а? Все было продумано идеально…
– И вы нам про это расскажете, – подсказал Тандаджи. И вдруг, обернувшись на звук поспешных шагов, склонился в поклоне – как и Стрелковский.
По тюремному коридору мимо камер к смотровому стеклу шла ее величество Василина Рудлог – одетая в светлые брюки и мягкий свитер под горло, с волосами, просто забранными в хвост. Лицо ее было немного сонным. За ней следовали бледные гвардейцы.
– Полковник Тандаджи, полковник Стрелковский, – приветственно кивнула она.
Байдек шагнул навстречу, взглядом размазав подчиненных по стенке, и Василина мягко взяла его за руку.
– Не ругай их, – шепнула едва слышно, – я запретила им звонить тебе. Ты был бы против.
– Я против, – подтвердил он сдержанно. – Я провожу тебя обратно.
Господа полковники, как и сотрудники наблюдательного пункта, и охрана камеры, застыли со склоненными головами, готовые к семейной сцене.
– Хорошо, – сказала она так же тихо. – Только дай мне взглянуть на него. Я хочу увидеть человека, который хотел меня убить. Понимаешь? Это как посмотреть в лицо своему страху.
– Да, – коротко и тоже почти неслышно проговорил принц-консорт. – Но ты будешь говорить мне о таких желаниях, Василина.
– Да, – повторила она, слабо улыбаясь ему, и он не выдержал – поднес ее руку к губам, поцеловал с нежностью, прикрыв глаза и чувствуя, как дрожат уже его руки.
Окружающие продолжали делать вид, что их здесь нет.
– Она здесь? – раздался искаженный динамиком голос Львовского. – Королева? Я чувствую… чувствую ее ауру, как в лазарете… сколько силы. Какое искушение…
Василина встала перед окном, глядя на обожженного темного, который сжимал и разжимал руку у лица и шарил полубезумным взглядом по стеклу.
– Здесь, – выдохнул он. – Ваше величество… а я ведь видел вас… Когда пол в коридоре мыл, а в палату заходили врачи. Мне сказали, вы закрыли портал на Севере. Да… Такая маленькая. Мне было бы жаль, если бы вы умерли.
Василина молчала, крепко сжимая мужа за руку и вглядываясь в искаженное болью лицо Львовского.
– Но бомбу вы бы все равно прикрепили, – проговорил отмерший Тандаджи, в котором следователь взял вверх над тактичным верноподданым. Почтение почтением, а пока преступник говорит, нужно его в этом поощрять.
– Прикрепил бы, – прошептал темный, – и взорвал бы. Но мне было бы жаль… Хорошо, что уже не нужно.
Он что-то еще шептал себе под нос. Глаза горячечно блестели.
– Идем, – едва слышно приказал Байдек, и Василина беспрекословно шагнула за ним.
– Ваше величество, – прохрипел в динамике Львовский, – не закрывайте второй портал. Не закрывайте портал. Иначе Черный Жрец не сможет вернуться.
Она оглянулась – но не стала просить Мариана остановиться.
– Не закрывайте портал, – просил темный, когда они шли к лестнице. – Не сейчас.