Джезебел была консервативной по натуре и придерживалась старой веры. В конце концов, если новая вера отличалась более высокой моралью, старая приносила ей большее эмоциональное удовлетворение. Тот факт, что она истребила пророков, лишь подтверждает, что она была детищем своего времени. В те дни именно таким способом и обращали в свою веру. Если ты читала «Книгу царств», то должна помнить, что Илия – на нашему Илайдж (на этот раз мой тёзка) – состязался с восьмьюстами пятьюдесятью пророками Ваала в том, кто сумеет вызвать небесный огонь. Илайдж победил и тут же приказал толпе убить восемьсот пятьдесят ваалитов. Что и было сделано.
Джесси прикусила губу.
– Как насчёт виноградника Навуфея, Лайдж? Жил этот себе Навуфей, никто его не трогал, а лишь отказался продать царю своей виноградник. Тогда Джезебел устроила так, что люди нарушили клятву и обвинили Навуфея в богохульстве или ещё в чём-то.
– Кажется, он «хулил бога и царя», – заметил Бейли.
– Да. Поэтому его казнили и конфисковали его имущество.
– Они поступили несправедливо. В наше время с Навуфеем было бы легко справиться. Если бы городу понадобилась его собственность и даже если бы это случилось в медиевальные времена, суд приказал бы ему освободить её, а то и применил бы силу и уплатил бы ему разумную сумму. У царя Ахава не было другого выхода. И всё же решение Джезебел было неверным. Её единственное оправдание в том, что Ахав был тогда ужасно расстроен, и ей казалось, что её любовь к мужу важнее благополучия Навуфея. Так вот я и говорю, она была образцом преданной же…
Джесси рванулась от него, раскрасневшаяся и рассерженная.
– Ты просто низкий и вредный человек.
Он посмотрел на неё в полном недоумении:
– Что я такого сделал? Что с тобой?
Она ушла, не сказав ни слова, и весь вечер до поздней ночи провела в субэтерных видеозалах, в раздражении перехода из зала в зал и расходуя свою двухместную норму (а кстати, и норму мужа).
Когда Джесси вернулась домой, Бейли все ещё не спал, но она не стала с ним разговаривать.
Позднее, гораздо позднее Бейли сообразил, что он нанёс ей сокрушительный удар. Ей прежде казалось, что её имя таит в себе что-то интригующе-порочное. Оно было как бы приятным вознаграждением за её спорное, слишком уж респектабельное прошлое. Оно несло в себе аромат безнравственности, и Джесси его обожала.
Но этому пришёл конец. Она больше никогда на называла себя полным именем ни Лайджу, ни своим друзьям, ни, как он догадывался, даже самой себе. Её звали Джесси, и она стала подписываться этим именем.
Через несколько дней она снова начала разговаривать с ним, а неделю спустя между ними установились прежние отношения. И как бы они потом не ссорились, они никогда не касались этого больного места.
Только однажды, да и то косвенным образом, об этом зашла речь. Джесси скоро должна была стать матерью. Она оставила своё место помощника диетолога в столовой А-23 из сектора и от вынужденного безделья развлекалась тем, что занималась приготовлениями к рождению ребёнка.
Как-то вечером она сказала:
– А как насчёт Бентли?
– Прости, дорогая, не понял? – Бейли оторвался от работы, которую взял на дом. (Если учесть, что скоро появится ещё один рот, и что Джесси перестала получать жалованье, и что перспектива его выдвижения на административный пост остаётся, как всегда, неопределённой, лишняя работа на дому не помешает.)
– Ну, если ребёнок окажется мальчиком… Тебе нравится имя «Бентли»?
Бейли скорчил недовольную мину:
– Бентли Бейли? Не слишком ли похоже друг на друга?
– Не думаю. Мне кажется, в нём что-то есть. И потом, мальчик, когда подрастёт, подберёт себе второе имя на свой вкус.
– Ну что ж, я не возражаю.
– Ты серьёзно? То есть… Может, ты хочешь, чтоб его звали Илайдж?
– Илайдж-младший? По-моему, это не очень удачная мысль. Если захочет, он может назвать так своего сына.
– Дело вот в чём… – начала Джесси и остановилась.
После короткой паузы он спросил:
– В чём?
Она словно избегала его взгляда, но всё же достаточно твёрдо сказала:
– «Бентли» ведь не библейское имя, верно?
– Нет, не библейское, – ответил Бейли. – Я в этом вполне уверен.
– Тогда прекрасно. Хватит с меня всяких библейских имён.