– Эй, осторожнее! – схватилась за шляпку возмущенная дама.
– Простите, – задыхаясь, извинился Бейли.
Он пробился через стоящих пассажиров к противоположной стороне платформы. В последний момент какой-то разгневанный пассажир толкнул его в спину. Он потерял равновесие и, в отчаянии стараясь удержаться на ногах, шагнул на соседнюю ленту. От резкой перемены скорости он сначала упал на колени, а потом повалился на бок. Еще мгновение, и он собьет кого-нибудь, тот – другого, и беды не миновать: образуется людская пробка, куча мала, результатом которой будут десятки переломанных рук и ног…
Но тут он почувствовал, как рука Р. Дэниела подхватила его и с легкостью, недоступной человеку, поставила его на ноги.
– Спасибо, – выдохнул Бейли; на большее времени не было.
Он ринулся вниз по замедляющимся дорожкам. Его хитроумный замысел заключался в том, чтобы без потери времени отказаться у самой точки V-образного пересечения лент экспресса. Не снижая скорости, он снова помчался по ускоряющимся дорожкам, достиг экспресса и перебрался через него.
– Он все еще с нами, Дэниел?
– Нет. Я никого не вижу.
– Хорошо. Ну и лидер бы из вас получился, Дэниел! А теперь сюда! – И, не переводя дыхания, он увлек его за собой на межсекторную линию, а с нее вниз широкой, внушительного вида двери.
Часовой преградил им путь.
– Мы по делу. – Бейли помахал перед ним удостоверением.
Они вошли внутрь.
– Энергостанция, – коротко заметил Бейли. – Здесь они окончательно потеряют наши следы.
Ему доводилось прежде бывать на энергостанциях, в том числе и на этой. Однако чувство благоговейного трепета от этого не уменьшилось. Оно овладевало им еще больше при мысли о том, что его отец когда-то руководил подобным предприятием до тех пор, пока…
В воздухе царили острый запах озона и равномерный гул скрытых в глубине колодца мощных генераторов; ярко-красные линии молчаливо очерчивали границы, переступать которые без защитной одежды запрещалось.
Где-то в недрах установки (Бейли не знал, где точно) ежедневно потребляется около фунта ядерного топлива. Радиоактивные продукты распада, так называемые «горячая зола», удаляются сжатым воздухом по свинцовым трубопроводам в подводные пещеры, на расстояние в десять миль от берега океана и на глубину в полмили от его дна. Иной раз Бейли приходило на ум, что произойдет, когда эти пещеры наполнятся до отказа.
– Не подходите к красным линиям, – неожиданно резким тоном предупредил он Р. Дэниела. Затем, спохватившись, скромно добавил: – Впрочем, вам это, наверное не страшно.
– Вы имеете в виду радиоактивность?
– Да.
– Тогда – страшно. Гамма-лучи нарушают чувствительное равновесие позитронного мозга. Они подействуют на меня раньше, чем на вас.
– Вы хотите сказать, что они убьют вас?
– Мне понадобится новый позитронный мозг. Поскольку невозможно создать два совершенно одинаковых мозга, из меня выйдет новый индивидуум. Иными словами, погибнет Дэниел, с которым вы сейчас разговариваете.
Бейли посмотрел на него с сомнением.
– А я и не знал… По этому трапу, пожалуйста.
– Обычно об этом не говорят. Чтобы убедить землян, Космотаун подчеркивает преимущество таких, как я, а не наши слабости.
– Тогда зачем вы мне сказали?
Р. Дэниел посмотрел прямо в глаза своему живому напарнику.
– Вы – мой партнер, Илайдж. И вам надлежит знать все мои слабости и недостатки.
В ответ Бейли лишь неопределенно хмыкнул.
– Идемте сюда, – сказал он немного погодя. – Мы в четверти мили от нашей квартиры.
Это была унылая квартира низшей категории. Одна небольшая комната с двумя кроватями. Два складных стула и стенной шкаф. Встроенный в стену субэтеральный экран без ручного управления, который нельзя самостоятельно включить, но нельзя и выключить, когда он начнет работать. Здесь нет умывальника, даже самого простого, неактивированного; здесь нельзя приготовить пищу или хотя бы вскипятить воду. Лишь в углу торчит уродливая, ничем не замаскированная труда мусоропровода.
Бейли всего передернуло.
– Вот мы и дома. Надеюсь, выдержим.
Р. Дэниел подошел к мусоропроводу. Его рубашка разошлась по шву, обнаружив мускулистую на вид грудь.
– Что вы делаете? – удивился Бейли.
– Хочу избавиться от пищи, которую проглотил. Если ее оставить в пищевом мешке, она начнет портиться, и в моем обществе будет неприятно находиться.
Р. Дэниел нащупал что-то у себя на груди и особым образом надавил там двумя пальцами. Его грудная клетка раскрылась в продольном направлении. Р. Дэниел просунул руку сквозь паутину серебристого металла, и извлек оттуда тонкий, местами вздувшийся полупрозрачный пакет. Бейли с ужасом наблюдал, как тот открыл его.
Р. Дэниел неуверенно сказал:
– Пища совершенно чистая. Я не выделяю слюну и не жую. Понимаете, она проходит внутрь по пищеводу благодаря всасыванию. Она съедобна.
– Очень хорошо, – мягко ответил Бейли. – Я не голоден. Лучше выбросьте ее.
«Пищевой пакет Р. Дэниела сделан из фторуглеродного пластика, – решил Бейли. – Хорошо хоть, что к нему ничего не пристает». Пища легко выходился из пакета и понемногу исчезала в мусоропроводе. «Хорошая ведь еда пропадает», – подумал Бейли.
Бейли сел на край кровати и стянул с себя рубашку.
– Я предлагаю начать завтра пораньше, – сказал он.
– На это есть причина?
– Наши друзья пока не знают местоположения квартиры. Вернее, я надеюсь, что не знают. Чем раньше мы уйдет отсюда, тем лучше. А в муниципалитете мы решим, стоит ли нам впредь работать вместе.
– Вы в этом сомневаетесь?
Бейли пожал плечами и строго сказал:
– Мы не можем каждый день подвергать себя такому риску.
– Но мне кажется, что…
Р. Дэниела прервала пунцовая вспышка сигнала входной двери.
Бейли бесшумно вскочил на ноги, отстегивая ремешок бластера. Сигнал вспыхнул еще раз.
Держа бластер наготове, он осторожно приблизился к двери, повернул специальную рукоятку, и узкая полоска двери стала прозрачной изнутри. Она давала искаженное изображение, но и его было достаточно, чтобы Бейли различил за дверью своего сына Бентли.
Бейли распахнул дверь настежь, схватил Бена за руку, не дав ему в третий раз нажать кнопку сигнала, и грубо втащил его в комнату.
С лица Бентли медленно сходило выражение испуга и недоумения, пока он стоял, прижавшись к стене, к которой толкнул его отец. Он смущенно потирал руку.
– Отец, – сказал он обиженно, – вовсе незачем меня так дергать.
Бейли внимательно вглядывался в смотровую полоску закрытой теперь двери. Насколько он мог судить, коридор был пуст.
– Там кто-нибудь был, Бен?
– Нет, слушай, пап, я просто пришел тебя проведать.
– А зачем меня проведывать?
– Не знаю, это мама. Она плакала и вообще… велела разыскать тебя. Сказала, что если я не пойду, то она пойдет сама и тогда, говорит, не знаю, что случится. Она велела мне, пап…
– Как ты меня нашел? Ты от мамы узнал мой адрес?
– Нет. Я позвонил тебе на работу.
– И тебе сказали?
– Конечно, – тихо ответил Бен, смущенный горячностью отца. – А разве нельзя было?
Бейли переглянулся с Р. Дэниелом.
– Где мама, Бен? Дома? – спросил он, вставая.
– Нет, она у бабушки и останется там ночевать. Мне надо сразу вернуться туда. То есть если у тебя все в порядке.
– Ты останешься здесь. Дэниел, вы заметили, где находится переговорная трубка?
– Да. Вы хотите выйти отсюда?
– Это необходимо. Я должен связаться с Джесси.
– Разрешите мне заметить, что более логично было бы поручить это Бентли. Это довольно рискованно, а он представляет меньшую ценность…
– Ах ты… – возмутился было Бейли, но тут же пришел в себя. – Видите ли, Дэниел, – сказал он более спокойно, – у нас, у людей, взрослый мужчина никогда не станет подвергать опасности своего сына. Даже если логика подсказывает сделать это.