– А это уже что‑то, – одобрительно закивал Озанна. – Меня порядком утомили наши беседы. Я бы удалился ко сну. Ода?
– Я тоже скоро пойду.
– Если желаете, я могу поспать снаружи, – предложил Бланш.
– Можешь остаться, я сплю чутко. – Озанна улыбнулся, не без угрозы пробежавшись пальцам по ножнам меча. – Мне так даже спокойнее: если надумаешь дать деру и привести к нам облаву, я хотя бы услышу, что ты встал и направился к выходу.
От его шутки Бланш печально скривился, и Озанна хлопнул его по предплечью, подальше от холки, – он не был уверен, что для горбуна безболезненны подобные прикосновения к спине.
– Выдохни, Бланш. Если ты добрый человек и ни в чем не соврал, тебе нечего опасаться.
Их путь втроем давался ловчее и даже отраднее. Будто побег неожиданно превратился в гуляние, иногда они забывали о своих невзгодах и проводили время как обычная молодежь. Принц, принцесса и комедиант забывали о том, как разношерстно выглядит их собрание, и довольствовались жизнью настолько, что реальность порой давала им звонкую пощечину. Или просто насмехалась, потому что могла себе позволить. Дважды они заставали в деревнях ярмарку – конец осени был порой распродаж собранного урожая и закупок на зиму. Тут и там коптили печи, разнося ароматы еды. Тогда Озанна пошутил, что лучшее в большинстве людей – то, что они делают.
– Я видел весьма пренеприятных хмырей, которые ухитрялись мастерить дивной красоты предметы. И так уж повелось, что самая аппетитная еда получается у сомнительно пахнущих кухарок.
Бланш добыл в состязании на ловкость приз – корзину, полную яблок, тыкв и кабачков, и венок из ягод и колосьев, с которыми по чьему‑то дурновкусию перемешались пожухлые цветы. Бланш, поклонившись, преподнес его Оде, и она, счастливая, танцевала в своем некоролевском венце с другими девушками. Озанна на миг подумал, что хотел бы остаться здесь и таким – и с ними: его прекрасной сестрой и так вовремя нашедшим их Бланшем. Как вдруг какой‑то высокий местный детина с огромными руками наклонился к Озанне и сказал:
– Красавица – ваша сестра!
Не найдя подвоха, Озанна согласился. Воодушевившись дружелюбной реакцией, парень продолжил:
– На вид – что принцесса.
У Озанны пересохло в горле, и он повернулся к собеседнику:
– Откуда вам известно, какова принцесса?
– Так все говорят, как она красива.
– Хм. А кто вам сказал, что я ее брат?
– Так вы вместе все время. Не жених же вы ей, брат-защитник. – Парень сначала растерялся, но после указал на белый щит, изображенный на котт-д-арме Озанны.
– Не жених.
– А этот убогий… – Парень понизил голос и махнул в сторону Бланша. – Ей тоже никем не приходится?
– Нам пора, – коротко ответил Озанна и направился к сестре, чтобы вырвать ее из цепочки танцующих и увести подальше.
– Я познакомиться хотел! – крикнул вслед детина. – Я так‑то свободен, и я старший сын!
Но Озанна подхватил Оду под локоть и потащил прочь с площади. Разочарованный парень насупился, набрав в грудь воздуха, дал себе еще один шанс и пробасил вдогонку:
– Мой дом вон тот, самый большой в деревне!
– И мы в него, конечно, ни ногой, – недовольно и скрытно отозвался Озанна.
Их нагнал смеющийся Бланш и добавил сплетен:
– Брат Поль, там такое предложение! Выкуп – два коня и три коровы! – забавлялся он, для убедительности показывая цифры на пальцах.
– Поди, влюбился! Куда уж Годелеву с его золотом, тридцатью пушками и западной межой, да, Ода? – весело прошептал Озанна и пихнул ее под бок, а когда она сбросила руку брата и зашагала быстрее, добавил громче: – Да не злись, мы дурачимся! Жанна, не обижайся!
– А что, боишься, за норов вычитают из выкупа? – яростно пропыхтела она, обернувшись через плечо.
– Да иногда, знаешь, добавляют…
Ода сорвала с плеч платок, подбежала и принялась хлестать им Озанну. Он драматично хватался за побитые места и взывал к Бланшу защитить его, но тот наигранно отозвался: «От кого? От чего? Разве что‑то происходит?»
Однако ложные опасности тем и вредны, что усыпляют бдительность. Когда троица подошла к границе с Гормом, все немного выдохнули. Здесь пролегала западная межа – спорный феод, за который долго сражались Горм и Эскалот и в итоге оставили притязания ради мира. Потому беглецам давалось легче ступать по ничейной земле – никто из солдат обоих королевств сюда бы не сунулся. В то же время межа притягивала лихих людей, которых преследовали законники по обе стороны границы. В протяженную полосу бесхозных наделов мог бы войти и Вале, но в одном из споров Эскалот его попросту выкупил. Лакомая мысль зайти в свой законный, что бы там ни приказывал Ги, феод манила Озанну. Он много раз посещал Вале и устраивал в нем турниры. Жители отвечали принцу благосклонностью, а рыцари замка славились северной гормовой верностью. Огромное желание напоследок уколоть Ги и Ферроля, собрав там свиту и прибыв к Годелеву не потрепанными голодранцами, а королевской делегацией, бодалось с рациональностью. Она‑то и смиряла Озанну, а сам он уверял спутников, что делать «крюк» через местность, в которой их с вероятностью ждет засада, – самая дурацкая затея. И все с ним согласились. Напрямик через леса до Горма оставалось дней шесть.