И тут резко оборвалась связь с Первым. Я обернулся и успел увидеть, как его мехр распадается на две части разрезанный по вертикали лезвием косы. Во все стороны забили искры и машинное масло, а потом две половинки рухнули на землю.
- Сволочи! - раздался мой крик, и струи пламени с обеих рук сожгли «Балахонщика».
Все больше и больше оборотней лезли на меня со всех сторон, а я как заведенный поливал все пространство передо мной огнем, сжигая их дотла. Все пути отступления были перекрыты, да и не стал бы я этого теперь делать. Надо защитить мехр Первого и вытащить кристалл с его сознанием из него. Если он еще не взорвался, то значит, есть шанс на спасение. Но как это сделать, если на меня постоянно лезет что-то клыкастое?
С грохотом мою левую руку разорвало, и во все стороны ударили струи пламени. Я тут же отключил огнемет, но рука была повреждена и теперь почти не сгибалась, свисая вдоль бока. Дабы и со второй не произошло тоже несчастье, мне ничего не оставалось кроме как отключить огнемет и в ней. Надо было время, чтобы система охладилась. Но времени катастрофически не хватало.
Отбиваясь лезвием на одной руке и топча оборотней, я еще раз попытался вырваться из окружения, но был остановлен. Пять «Балахонщиков» окружили меня, и мне пришлось уклоняться от их оружия. Понимая, что единственный мой шанс в спасение это огонь, мне пришлось снова включить огнемет. Струя пламени разошлась широкой дугой, поражая двух противников, и прервалась. Система все-таки не выдержала и взорвалась. Правую руку просто напросто оторвало, а вместо нее забил фонтан огня.
Я еще огрызался, держа своих врагов на расстоянии, но это была агония умирающего и мне это было прекрасно понятно. У меня не было шансов прорваться и добраться до базы.
Странно умирать во второй раз. Интересно, а у таких как я есть рай или же ад? Хотя может ко мне это уже не относится, ведь я давно не человек. А все-таки жаль, что так и не довелось пожить нормальной, человеческой жизнью. Но это желание еще той жизни, до первой моей смерти. Теперь это не имело значения. Лишь одно огорчало меня, что я не исполню данное мною Феникс обещание. Я все-таки ее подвел.
Мои размышление прервало лезвие косы одного из «Балахонщиков», который смог подобраться сзади и подрубить мне ноги. Я рухнул в растаявшую лужу грязи и понял, что это все, конец.
Оставшиеся в живых возвышались надо мной как предвестники смерти. Их косы не спеша поднимались. Они не торопились, ведь их жертва больше не может сопротивляться, и растягивали этот момент. Вот, лезвия их оружия достигли верхней позиции, на их кончике заиграли отблески от пламени пылающих машин и резко опустились. А потом еще, еще и еще раз, кромсая мой мехр на части. Миг и я отключился.
Глава 14. Прорыв
Сознание возвращалось с большим трудом, то и дело, проваливаясь снова в небытие. На какой-то по счету раз Саала наконец-то пришла в себя и невольно застонала от боли во всем теле. Было такое ощущение, что ее раздавил архидемон, а потом еще и потоптался для верности.
Первое, что она увидела, когда открыла глаза, была тьма. Только через какое-то время, когда зрение приспособилось к темноте, су-куба поняла, что над ней буквально в полуметре что-то закрывает обзор. Саала протянула трясущуюся руку и ощутила металлическую поверхность, которая неприятно морозила кожу на кончиках пальцев. Девушка тут же невольно отдернула ее и зашипела от боли в плече. Она замерла и с волнением стала слушать свое тело. Судя по ощущениям, ей изрядно досталось, но регенерация уже работала и восстанавливала повреждения. Главное, что все конечности на месте, а то она была бы уже мертва от болевого шока или потери крови.
Убедившись, что с телом ничего смертельного не случилось, Саала попыталась вспомнить, что собственно говоря, произошло, и где это она. Судя по неприятным ощущениям, она лежала в снегу, а по тому, что над ней какая-то металлическая поверхность, можно было понять, что под перевернувшейся машиной. Все, что ей удалось вспомнить о событиях перед потерей сознания, это грохот взрыва за спиной и какая-то сила, опрокидывающая ее на землю.
Су-куба тяжело вздохнула и прислушалась к звукам. Кроме завывания ветра и потрескивания огня, ничего не было слышно. По-видимому, бой уже завершился и, скорее всего, не в пользу землян.
- Надеюсь, что хоть кто-нибудь смог спастись, - проговорила она, осторожно поворачиваясь, чтобы осмотреться. В несколько метрах от нее виднелась щель между снежным сугробом и перевернувшейся машиной.
Саала попыталась доползти до щели, но боль во всем теле тут же напомнила о себе и, издав стон, она замерла.
- Наверное, мне стоит пока подождать, - решила девушка, но что-то заскрипело и поверхность над ней немного, но приблизилась. Машина начала потихоньку проседать в снег.
Су-куба выругалась на родном языке и, терпя боль, поползла к спасительной щели. Ей не хотелось оказаться погребенной заживо. Снег обмораживал голые пальцы и она их уже не чувствовала, когда с трудом зацепилась за край машины и подтянулась, выбираясь наружу. Это стояло ей последних сил и Саала, тяжело дыша, развалилась в сугробе.
Снегопад уже не шел, и теперь мир освещали две луны, а небо изобиловало звездами. «Красиво, но такое не родное,» - промелькнула мысль в ее голове. Саала повернула голову и посмотрела в ту сторону, откуда она вылезла и увидела перевернутую ремонтную машину, которая на ее глазах окончательно просела в снег и закрыла щель. Ей повезло, еще немного и она оказалась бы раздавлена этой махиной.
Как бы ей не хотелось сейчас остаться на месте и не двигаться, но су-куба понимала, что враг все еще рыщет поблизости и каждая минута промедления может стоить ей жизни. Для начала она перевернулась и попыталась встать на четвереньки, а потом поднялась, держась рукой за машину.
- М-да, дело дрянь, - прокомментировала Саала, когда с трудом выпрямилась и осмотрела поле боя.
Недалеко догорала одна из бронированных машин, лишившаяся своей башни. Даже странно, что там еще что-то могло гореть так сильно, ведь бензина в ней не было. Другая техника тоже пострадала изрядно. Но больше всего ее опечалили изувеченные тела бойцов, что лежали вперемешку с мертвыми монстрами. Саала, можно сказать, была уже ветераном войны за Терру, и ей приходилось терять товарищей, будучи легионером Князя. Но только сейчас почему-то потеря тех, рядом с кем она сражалась на стороне людей, вызвала в ней боль и печаль.
Су-куба отцепилась от бока машины и осторожно подошла к одному из бойцов. Она все еще чувствовала себя плохо, поэтому и не торопилась. Саала присела рядом с мертвым человеком и перевернула его лицом вверх. На нее уставились безжизненные глаза Медведя. На его груди виднелась страшная рана от когтей.
Многие люди, наверное, считают демонов бездушными и бесчувственными существами, но это далеко не так. Да, Князья промывают им мозги и делают своих легионеров такими, но ведь это не они. На самом деле кубы тоже имеют чувства и такие понятия как дружба, страдание или даже любовь для них не пустой звук.
Вот и сейчас по щекам девушки потекли редкие для нее слезы, когда она узнала этого человека. Медведь был одним из первых, кого она могла бы назвать другом среди людей. Именно он помог ей вписаться в коллектив и часто помогал.
Дрожащей от волнения рукой она закрыла ему веки.
- Дахака хоце, - слабым голосом произнесла она древние, как сама их раса, слова прощания с погибшим товарищем.
Саала в последний раз посмотрела на его лицо и подобрала автомат. После короткой проверки она убедилась в пригодности оружия и в том, что магазин почти пуст. Пришлось обыскать жилет Медведя, в результате чего в ее карманы перекочевали несколько гранат и запасных магазинов. К сожалению, подсумок с боезапасом отсутствовал. Она заменила магазин и передернула затвор, посылая патрон в патронник.
- Ну, за дело, - произнесла су-куба и поднялась. Ей нужно было найти еще патроны и еду. Да и посмотреть, может кто-то выжил помимо нее, не помешало бы.