Шмалько Андрей
СТАМБУЛ ГЯУРЫ НЫНЧЕ СЛАВЯТ
Прав Александр Ройфе, прав — появилась у наших фантастов сверхидея. И сверхидея сия — реставрация Империи.
Поверил я в это, прочитав вторую часть «Реки Хронос» Кира Булычева. Очень крепко поверил!
Не будучи литературоведом, не решусь оценивать весь роман (сюжет, героев, язык). Лишь вздохну: эх, Алиса, Алиса!
(Я не императрицу Александру Федоровну имею в виду.)
А вот как историка, меня не мог не заинтересовать еще один альтернативный вариант нашего славного 1917 года.
Отмечу сразу: мне известно, кто таков историк Игорь Всеволодович Можейко. Его книги (включая образцовые работы по истории Бирмы) читал и представляю его уровень как специалиста. А посему дело не в знании истории, а в правилах ее интерпретации. Конечно, следуя худшим традициям нашей критики, я сумел найти в тексте два-три исторических огреха, но из принципа не стану заострять на них внимание.
Дело совсем в другом.
Альтернативность булычевского 1917-го заключена в двух предпосылках:
— Ленин, не дождавшись пломбированного вагона, решается ехать в Россию через Германию по фальшивому шведскому паспорту в результате чего по-глупому попадает в контрразведку и не успевает вовремя прибыть в Петроград. Революция лишается своего будущего лидера.
— На заседании Севастопольского совета один из героев романа (прапорщик Коля Беккер) вовремя осаживает крикуна-демагога, чем помогает адмиралу Колчаку овладеть ситуацией и на время «притушить» страсти в Крыму и на флоте. Этим временем он, Колчак, и пользуется для контрреволюционного переворота.
Оба эти случая абсолютно реальны и отмечены в исторической литературе. Посему альтернативность вполне допустима, хотя в первом случае германская контрразведка в булычевском варианте оказалась излишне, не по-немецки, нерасторопной. Впрочем, всякое бывает.
Итог: в Петрограде большевики остаются без вождя. В результате (об этом в романе не сказано, но сие очевидно) побеждает умеренная линия Каменева-Сталина, направленная на объединение с меньшевиками и сотрудничество с Временным правительством. Впрочем, пункт второй делает по большому счету это излишним, ибо даже Ленин не успел бы предотвратить описанные автором события, разразившиеся на юге. Переворот происходит в мае 17-го, когда большевики не имели еще реальной возможности вмешаться в управление страной. Так что Кир Булычев вполне мог «впустить» В. И. Ульянова в Петроград — хуже бы не стало.
А тем временем вице-адмирал Александр Колчак задумывает страшный монархический заговор, дабы одним ударом поразить две цели:
— Захватить Стамбул и выиграть войну.
— Свергнуть Временное правительство и установить монархию с регентством Марии Федоровны, матери Николая II.
Колчак — заговорщик? Может быть, ибо в ноябре 1918 он проделал нечто подобное в Омске. Но вот Колчак — монархист?
Ни одно из сохранившихся его высказываний не говорит об этом (что, между прочим, упомянуто и в романе). В дальнейшем Колчака окружали либо правые эсеры (премьер Вологодский), либо кадеты (премьер Пепеляев, его брат — генерал Пепеляев). Разгуляй-головы типа Красильникова, которые привели адмирала к власти в Омске, существовали вообще вне политики. А вот истинные монархисты были против Колчака, даже создали некую тайную организацию по борьбе с Верховным Правителем, ориентируясь на личности типа генерала Иванова-Ринова.
Между прочим, в реальной истории Колчак, приехав в Петроград, отправился за благословением к Георгию Плеханову. Даже перед расстрелом, отвечая на вопросы комиссии Политцентра, адмирал высказывался о монархии отрицательно.
Хорош монархист!
Ну, ладно. Допустим, в мае 1917-го Колчак еще не изжил свои прежние иллюзии. И что же?
Он договаривается в великими князьями и императрицей, пребывающими в Крыму в имении Дюльбер, спасает их от ареста, переводит на борт флагмана — и атакует Стамбул.
По поводу Стамбула — чуть дальше, сначала о Дюльбере. Автор (вероятно, вполне сознательно) «сгущает» действие. Реально опасность для великих князей в Дюльбере наступила не в мае, а значительно позднее. Страшный бой у Дюльбера в мае не понадобился бы. Но — роман есть роман. Можно лишь отметить, что освобождение Романовых в варианте Кира Булычева произошло совершенно безграмотно, с громадным риском для их жизни. Сие очень похоже, когда моряк берется за сухопутную операцию. Но контрразведка (полковник Беренц) куда смотрела?
Для сравнения: в ноябре 1917-го Корнилов и его подельщики были освобождены из Быховской тюрьмы — красиво и без единого выстрела. Учиться надо, господин адмирал!