Большинство граждан империи были язычниками. А находили ли они утешение в каком-нибудь монотеистическом поклонении Солнцу, изящному варианту образа Аполлона? Античные боги постоянно меняли свое обличье, так может, эта новая церковь просто укрупнила очередного полубога, сделала его более ярким, даже грозным?
Ответ дает мозаика, которую обнаружили в византийских Фивах и теперь потихоньку, с осторожностью реставрируют в подсобных помещениях Византийского музея в Афинах. Это произведение искусства, принадлежавшее одному из состоятельных представителей римской знати, которая все чаще принимала христианство (к концу IV в. христианство уже перестало быть религией меньшинства из низов), представляет собой великолепный гибрид. Тут же бросается в глаза, что мозаика изображает сцену охоты, вроде той, что так ярко передает мозаика из Лода. По мере того, как мозаичные плитки постепенно перебирали, стало ясно, что на картине также присутствуют два христианских монаха{209}. Так шли процессы уничтожения богов, духов и полубогов, сделанных из дерева и глины, кости бегемота и золота. Или их приспосабливали для других целей. А на их месте на просторах Нового Рима закреплялось религиозное создание нового рода.
Нам, как виду, свойственно жаждать непокоя. Может показаться, что мы – заложники привычек, но еще мы умеем восхищаться чем-то новым и неожиданным.
И нужно задаться вопросом, какие практические соображения двигали этими великими переменами во всей империи? Было ли это все делом рук Константина, работой хладнокровного тактика? Или же в этом была некоторая заслуга его беззаботной матери, подтолкнувшей сына к действиям?
Глава 16. Елена
248–328 гг.
Во всех государственных делах руководился ее волей, а она жила во дворце наподобие блудницы и делала всевозможные мерзости.
Политики тоже люди. Да и история субъективна – и есть курьезная вероятность, что многие миллиарды жизней зависели от капризов одной женщины.
Нельзя забывать, что мать Константина, Елена, во многих отношениях была материальным воплощением проповедей Христа. Начав свой жизненный путь дочерью трактирщика в Вифинии, к востоку от Византия, и завершив его матерью сына от солдата, который все время находился в разъездах и впоследствии бросил ее, когда его, Констанция Хлора, второго после римского императора человека, сделали цезарем, Елена являла собой пример тех самых нищих, немытых парий, которых пробудило учение Иисуса Христа. Она пережила тот хаос, что творился вокруг в 303–311 гг. из-за Великого гонения на христиан, устроенного Диоклетианом и Максимианом. Возможно даже, что обратиться в христианство ей помогла семья, бежавшая от меча императора Диоклетиана.
Более поздняя выдумка, сатирическое сочинение «Антонин Гелиогабал» в составе «Властелинов Рима», написанное с целью изобразить, какую беспорядочную жизнь вел римский император Гелиогабал, правивший с 218 по 222 г., почти наверняка задумана как камень в огород Константина. В ней предполагается, что он – мальчишка, которого мать держала на коротком поводке. В источниках еще более поздних утверждалось, что его мать, прежде – девушка легкого поведения, ужаснулась тем, что сын помышляет о принятии христианства, и настаивала на том, чтобы он обратился в иудаизм. Рассказывают, что в августе 315 г. во время религиозного поединка раввин заколол быка, прошептав ему на ухо: «Иегова», но животное ожило, когда римский епископ Сильвестр I прошептал: «Иисус Христос». На Елену это произвело колоссальное впечатление, и сын ее был волен принять выбранную им веру{211}.
209
Брэдбери (1994), с. 129–130. Харл (1990), с. 7–27. Эррингтон (1988), с. 309–318. Под редакцией Боумана, Гарнси и Кэмерона (2005), с. 101–102.
210
Более подробно о связи Константина с Гелиогабалом см. у Фоудена (1991), с. 119–131. Перевод на русский по изданию: Властелины Рима: Биографии римских императоров от Адриана до Диоклетиана / Пер. с лат. С. П. Кондратьева под ред. А. И. Доватура; Предисл. Г. М. Бонгард-Левина; Послесл. М. Л. Гаспарова; Коммент. О. Д. Никитинского, А. И. Любжина. – М.: Наука, 1992. Переиздание: СПб.: Алетейя, 2001. 384 с. (Античная библиотека. Античная история)
211
Иоанн Зонара XIII.2.34–5; BHG 365 (5–6, Opitz); «Временник Георгия монаха» (XI, I, ii, с. 491, 17–491, 7).